360 лет основателю династии Демидовых

Портрет Никиты Демидова.
Неизвестный художник, первая половина ХVIII века.
Нижнетагильский музей-заповедник «Горнозаводской Урал»

Никита Демидов - человек яркой и необыкновенной судьбы, оставивший заметный след в индустриальной истории России, одна из крупнейших фигур в истории отечественного промышленного предпринимательства и освоения Урала в XVIII веке. Оружейных дел мастер лично известный Петру I, получивший от него за заслуги перед Отечеством дворянство, став родоначальником знаменитой династии уральских горнозаводчиков Демидовых и дал жизнь мощному родословному древу, ветви которого растут и умножаются в течение вот уже трех столетий.

Никита Демидов (настоящее имя - Никита Демидович Антуфьев (Антюфеев)) родился ровно 360 лет назад, 5 апреля 1656 года. Биографы сходятся во мнении о том, что Никита Демидов являлся сыном Демида Григорьевича Антуфьева – крестьянина села Новое Павшино (совр. Дубенского района Тульской обл.), находящегося в 20 верстах от Тулы, который, в свою очередь, работал кузнецом или молотобойцем (а по некоторым данным и мастером-оружейником) в Туле. Никита Демидов также начал свою работу в качестве работника у мастера кузницы. В 1676 г. Демид с сыном Никитой упоминаются в «смотренных списках» тульских ствольных заварщиков (одна из специальностей казенных оружейников). Около 1695 года Никита Демидов основал в Туле свой первый завод по выплавке железа и чугуна, и весьма успешно торговал железом. Была у него в Туле и собственная оружейная фабрика.

Обычно о ранней деятельности Демидова судят по многочисленным рассказам анекдотического характера, повествующих о знакомстве Демидова с царем Петром I. По одной из версий, знакомство Петра с Демидовым состоялось после того, как Демидов починил вице-канцлеру Петру Шафирову, его немецкий пистолет и сумел изготовить точную его копию. По другой, в 1700 году Никита Демидов представил царю шесть ружей, изготовленных им самим. Однако документальные исторические источники опровергают содержащиеся в них сведения. По документальным данным, Никита Демидов являлся богатым тульским предпринимателем, занимающимся производством и сбытом оружия и владеющим собственным заводом в Туле.

Наиболее ранние данные о Никите Демидове относятся к 1691 году. В этом году о нем упоминается в указе, разрешающем земельный спор стольника М. Арсеньева. Никита Демидов приезжал в Москву в качестве представителя Оружейной слободы для дачи показаний по этому делу. В 1697 году Демидов участвовал в испытании привезенной в Москву уральской руды. Известно, что уже в 1697 году у Никиты Демидова был собственный завод в Туле. Он был построен на реке Тулице, а точное время его основания неизвестно. По отзывам Демидова, оставленным им Сибирскому приказу в январе 1700 года (после проверки им в Москве качества уральского железа, присланного из Тобольска) и в марте 1701 года (после расспроса его относительно заработной платы, какую следует платить переведенным на Урал мастерам) можно сделать вывод о том, что у Демидова на заводе не было пушечного мастера и производства шпаг и штыков, однако была налажена отливка пушек и гранат. На его заводе имелись две домны и две молотовые. Право собственности на этот завод Демидов получил 2 января 1701 года.

Петр I в Туле (принимает изготовленные пушки у Демидова)
Наумкин Виктор, 1995 г.

Существует версия, что Никита Демидов был единственным из тульских оружейников, который взялся выполнить заказ царя на изготовление 300 ружей по западному образцу. Было это в 1696 году. В итоге, Петр I сделал его поставщиком оружия для войска во время Северной войны. Поставляемые Демидовым ружья были значительно дешевле заграничных и одинакового с ними качества. Потому-то царь в 1701 году приказал отмежевать в его собственность лежавшие около Тулы стрелецкие земли, и предоставляет ему исключительное право добывать руду в Малиновской засеке и рубить лес для топлива и угля в Щегловской засеке под Тулой. Также он выдал Демидову специальную грамоту, позволявшую расширить производство за счет покупки новой земли и крепостных для работы на заводах. В 1702 году в собственность Демидова попадают первые заводы на Урале. Его владением стали Верхотурские железные заводы, за которые Демидов обязался расплачиваться поставками железа государству в течение пяти лет. С 1702 по 1706 годы на демидовских заводах было изготовлено 114 артиллерийских орудий, а также изготавливались артиллерийские снаряды. При этом Демидов выставлял цену вдвое меньшую, чем другие поставщики.

Памятник Никите Демидову в Туле
скульптор А. И. Чернопятов, архитектор П. А. Шатохин

На рубеже XVII-XVIII веков в ходе петровских преобразований в России шло активное строительство собственного морского флота, для чего требовалось большое количество древесины. Правительство изымало у частных лиц право на рубку леса на территориях, где росли пригодные для кораблестроения виды деревьев. 21 июня 1701 года право на рубку леса было отнято и у Демидова. А поскольку это лишило топлива его собственный Тульский завод, Демидов решает ходатайствовать о получении им во владение другого - Невьянского (Верхотурского) завода, располагающегося на Урале. 4 марта 1702 года российское правительство издает указ, по которому Невьянский завод переходит в собственность Никиты Демидова с предоставлением ему ряда привилегий, дающих ему возможность для активной предпринимательской деятельности. В 1702 году на основании именного указа Петра I от 8 марта 1702 года, по которому Никите Демидову разрешалось на отведенной ему земле «леса рубить и уголье жечь и всякие заводы строить», Демидов строит на реке Шурале железоделательный завод. Завод строился в качестве вспомогательного к Невьянскому заводу и должен был перерабатывать в железо чугун, выплавленный невьянскими домнами.

В январе 1705 года Никита Демидов ходатайствовал о разрешении ему организовать в Кунгурском уезде медное производство. Он просил позволить ему выстроить медный завод, обещая поставлять медь в казну по низким ценам. Указом 14 мая 1705 года он получил разрешение на постройку заводов. Условия строительства нового завода были уточнены указом 14 марта 1707 года. Однако завод не был выстроен, т.к. Демидова не устроили условия строительства, поставленные правительством, поэтому впоследствии эти условия были изменены. В 1709 году Демидову было разрешено строить на свой счет медные и железные заводы. При этом он впервые был назван комиссаром, что наделяло его значительными полномочиями в управлении своими заводами. Таким образом, привилегии Демидова были расширены и распространялись теперь не только на железные заводы, но охватили и медное производство. В этом же году Демидов открыл первую «цифирную школу» в Невьянске.

В дальнейшем Никита Демидов построил на Урале Шуралинский (1716) и Быньговский (1718), Верхнетагильский (1720), Нижнетагильский (1725) заводы, а также Выйский медеплавильный завод (1722). Демидов владел также двумя заводами в Алексинском уезде Тульской губернии и Ветлужским заводом в Костромской губернии.

Памятники Никите Демидову и Петру Первому в Невьянске

Будучи успешным промышленником и предпринимателем, Никита Демидов проявил себя и как талантливый организатор, он лично вникал во все детали заводского хозяйства, проявляя «ревность к отечеству», поставлял продукцию в казну по более низкой цене, был одним из главных помощников Петра при строительстве Петербурга, жертвуя на этот предмет деньгами, железом и т. д., основал в 1709 году в городе Невьянск цифирную школу (ныне - Нижнетагильский горно-металлургический колледж имени Черепановых).

Между тем, необходимо отметить, что методы, применяемые Демидовыми при управлении ими собственными заводами, отличались особой жесткостью, а в отдельных случаях и открытой жестокостью. Демидов, как впрочем, и руководство казенных заводов, стремился поставить рабочих в худшие условия, чем те, которые они имели, живя в центре страны и будучи ремесленниками и заводскими рабочими. Рабочие Невьянского завода периодически жаловались, что им не платят вовремя зарплату, что уровень ее слишком низок, что демидовские приказчики у них не принимают у них работу без взяток, и что им нередко приходится терпеть жестокие побои за любые, даже самые незначительные провинности. Однако государство в таких случаях всегда вставало на стороне Демидова, не принимая никаких мер, а порой даже поощряя жесткую эксплуатацию им рабочих, заботясь только о бесперебойности поставок с демидовских заводов железа и вооружений.

Начиная с 1712 года на Демидова поступило несколько доносов со стороны фискалов, выполнявших на местах роль прокуроров. Его обвиняли в беспошлинном провозе железа. За доносами последовали допросы Демидова и его приказчиков и опечатание железа, приходившего в Москву. В марте 1715 года фискал М. Нечаев подал новый донос на Демидова, в котором обвинял его в чрезмерно высоких ценах за железо, поставленное им в казну. По этому поводу Демидова допрашивали в канцелярии кн. В. Долгорукова. Он ссылался на большой расход, потребовавшийся с его стороны для доставки с Невьянского завода, причем несомненно преувеличивал расходы и себестоимость железа. Но собранные Долгоруковым сведения свидетельствовали о более низких ценах у Демидова по сравнению с другими поставщиками.

В апреле 1715 года Демидову было предложено поставить в казну потребное для строительства кораблей тонкое железо и якоря. Он просил освободить это железо и военные припасы от пошлин и сборов, дать ему дворы в Рыбной слободе, Твери и в других городах для склада железа, подтвердить его права на Невьянский завод и ведать его судом только в Петербурге, в канцелярии кн. Долгорукова. Эти условия были приняты и вошли в указ 12 мая 1715 года. Этим указом Демидову было поручено поставлять железо не только для артиллерии, но и в Адмиралтейство, и эта обязанность удержалась за Демидовыми в течение ряда десятилетий.

Кадр из фильма "Демидовы" (1983)
в роли Демидова - Евгений Евстигнеев

Благодаря покровительству президента адмиралтейств-коллегии Федора Апраксина в 1718 году Демидов получил монополию на поставку якорей и пушек для русского флота. С 1721 года он стал еще и поставщиком корабельного леса из Казанской губернии, предложив значительно более низкую цену по сравнению с другими купцами. К концу жизни ежегодный доход Демидова составлял более 100 000 рублей. Впрочем, еще в 1715 году Демидов был уже настолько богат, что поднес императрице в подарок, по случаю рождения наследника, 100 000 рублей, а также золотые предметы, найденные в сибирских курганах.

Причем железо с демидовских заводов поставлялось не только для армии, но и для хозяйственных и бытовых нужд населения. Поэтому, обеспечив внутренний рынок России достаточным количеством, страна с 1716 года начала экспортировать железо и с каждым годом все больше. Между заводами Демидова были проложены дороги для транспортировки продукции, расчищен судоходный путь по реке Чусовой, построены сплавные суда, пристани, склады.

"Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи начатый в 1797 году"

Иваск У.Г. «Описание русских книжных знаков» М.1905

Гербовник Союза Возрождения Родословных Традиций, ч.1, N 95
худ.Ахмадулин Рустам Равильевич. Июнь 2011 г.

К 1720 году Урал (преимущественно «демидовский») давал, по меньшей мере, две трети металла России. Такого результата вряд ли ожидал и сам Петр. Это не могло не добавить уважения царя к «славному кузнецу Никите Демидову» - 21 сентября 1720 года он был пожалован в потомственные нижегородские дворяне (по другим данным, он получил личное дворянство, а в 1726 году Екатерина I даровала его сыновьям потомственное дворянство) с фамилией Демидов. Указ об этом до настоящего времени не сохранился, но в кабинетских делах сохранились более поздние указания на него. На гербе, дарованном семейству Демидовых были изображены «три зеленые лозы рудоискательные» и серебряный молот. Говорят, скромный заводчик решительно отказался от предложенных ему Петром I чинов и орденов и с колебанием принял дворянское достоинство.

В 1720-х годах произошел конфликт между Никитой Демидовым и Василием Татищевым, назначенным на должность Горного начальника Сибирской губернии, который был послан на Урал для основания государственных медеплавильных заводов. На Уральских заводах в это время находился Акинфий Демидов. Отношения с Татищевым у него сразу же сложились непростые, поскольку Татищев ехал на Урал с целью укрепления и поддержки государственных заводов, а Демидовы же больше заботились о своих собственных предпринимательских интересах, часто переманивая мастеров с казенных заводов, а порой и незаконно добывая медную руду на государственных землях. Когда на Урал приехал Никита Демидов, положение несколько изменилось, т.к. ему удалось наладить более сносные отношения с Татищевым. Однако после того, как Татищев вернулся в Москву в 1722 году и доложил в Петербург, что Демидов пользуется куда большими льготами по сравнению с владельцами других «партикулярных заводов». В ответ Демидов обвинил Татищева во взяточничестве и самоуправстве. Для разбирательства из столицы прибыл генерал-лейтенант Вилим де Геннин, который признал правоту Татищева. В ходе следствия выявилась истинная подоплёка действий Демидова. «Ему не очень мило, — писал царю де Геннин, ведший следствие, — что вашего величества заводы станут здесь цвесть, для того, что он мог больше своего железа продавать и цену положить, как хотел, и работники б вольные все к нему на заводы шли, а не на ваши…» В результате Никите Демидову пришлось Татищеву компенсацию в виде крупной суммы денег, а на Урале начала развиваться казённая промышленность. Демидовская монополия оказалась нарушенной, на Урале впервые появились другие промышленники (пока в основном в медеплавильной промышленности).

Каменный крест, поставленный на берегу
против камня "Писаного" в память Демидова.
С. М. Прокудин-Горский. [Река Чусовая.] 1912 год

"До приезда Татищева на Урал заводчик Демидов, пользовавшийся особым покровительством Петра Великого, был там, можно сказать, полновластным хозяином, а потому отнесся недоброжелательно к новым распорядкам. Попытка подкупить Татищева деньгами, чтобы не учреждались казенные заводы, не удалась; тогда Демидов отправил в Петербург жалобу на Tатищева, обвиняя его в том, что он устроил заставы, затрудняющие привоз хлеба на заводы, и отнял у него, Демидова, часть пристани на реке Чусовой. Но Татищев устроил заставы по требованию сибирского губернатора, а пристань отнял потому, что она основана была самовольно. В это время из берг-коллегии прислали нового управляющего заводами советника Михаелиса, а Tатищеву велели быть его помощником. Дождавшись Михаелиса, Татищев поехал в начале 1722 г. в Москву и в Петербург разъяснить свои недоразумения с Демидовым. Он не застал в Москве ни Брюса, ни царя, и проехал в Петербург, а в конце июля отправился опять на Урал, вслед за Генином, который был назначен для исправления медных и железных заводов и для расследования дела Демидова "не маня ни для кого". Убедившись в правоте Tатищева, Генин просил царя назначить его директором заводов. Только в сентябре 1723 г. получено на Урале оправдание Татищева и дозволение приставить его, по-прежнему, к делам." (В. Корсакова)

Весной 1723 года по указу императора Петра I на берегах реки Исети развернулось строительство крупнейшего в России железоделательного завода. Датой рождения города стал день 7 (18) ноября 1723 года, когда в цехах был осуществлён пробный пуск кричных бо́евых молотов. Строительство завода началось по инициативе В. Н. Татищева, однако в дальнейшем он натолкнулся на противодействие промышленника Н. Д. Демидова. Татищева поддержал Г. В. де Геннин, по инициативе которого завод-крепость нарекли Екатеринбургом в честь императрицы Екатерины I, супруги Петра I. "… новую крепость, которая построена в Угорской провинции при реке Исеть, и в ней заводы с разными фабрики и мануфактуры, назвали во име Екатеринбург, для памяти вечные роды и для вечной славы ея величества, всемилостивейшей государыни императрицы…"

Демидовы на приеме у Петра I
Костылев Сергей, 2011

Остается неизвестным, был ли Никита Демидов грамотным. При даче сведений о количестве имеющегося у него железа Василию Татищеву и в других случаях он приказывал расписываться за себя своим приказчикам и сыну Акинфию. Но есть свидетельства, что он умел читать и писать.

В Туле, у себя на заводе, Никита Демидов и умер — случилось это в 1725 году 17 (н.с. — 28) ноября в 9 часов 20 минут пополудни. Вместе с женой Евдокией, умершей в 1730 году, был погребён в Туле, — под папертью Демидовской церкви. Место могилы утрачено.

Никита Демидов стал основателем знаменитой династии промышленников. После его смерти принадлежащие ему заводы унаследовали сыновья: старший Акинфий — уральские заводы, младшие Григорий (убит сыном в 1729) и Никита (умер в 1758) — тульские заводы. Берг-коллегия утвердила его завещание со ссылкой при этом на второй пункт указа о единонаследии 23 марта 1714 года, по которому разрешалось оставлять недвижимость только одному из сыновей. Сыновья значительно расширили производство, построили на Урале и Алтае более двадцати новых заводов. Однако, зачастую Демидовы прибегали к незаконным методам обогащения: махинациям с налогами и прямым хищениям. В середине XVIII века заводы Демидовых производили свыше 40% чугуна в России, в начале XIX века – около 25%. Впрочем, Демидовы запрещали открывать в заводских поселках казенные кабаки, чтобы среди рабочих не распространялась пьянство, в течение 34 лет выплачивая казне определенную сумму для компенсации упущенного дохода от 14 «могущих здесь быть кабаков». Демидовыми, вошедшими в круг высшей знати, были основаны Демидовская премия и Демидовский лицей в Ярославле.

Истории рода Демидовых посвящена трилогия
советского писателя Евгения Федорова «Каменный пояс».

С Демидовыми, точнее Акинфием Демидовым, связана и легенды, о том что они чеканили собственные деньги.

...Понимая, что любые серебряные изделия, изготовляемые им тайно, рано или поздно наведут правительство на мысль о наличии в его распоряжении месторождений серебра, Демидов решил чеканить свои монеты, ничем не отличающиеся от царских. Отличие на самом деле было. Демидовские деньги содержали больше серебра, чем государственные, и с этой точки зрения их нельзя было назвать фальшивыми... Всякой истории приходит конец. Пришел конец и тайному "монетному двору". Один из мастеров, спасая свою жизнь от гнева Акинфия, бежал из Невьянска в Петербург. Гонцы от Акинфия имели наказ: "Догнать! Убить! А в случае неудачи - скакать в столицу и сообщить царице "радостную весть" об открытии серебряных залежей"... Пришлось сообщить "радостную весть". В Невьянск была снаряжена комиссия для приема "серебряных богатств". За два дня до ее приезда Акинфий распорядился открыть шлюзы, отделявшие подвал, где был монетный двор, от озера, и главные свидетели демидовского преступления - триста прикованных к стенам рабов - людей без племени и роду - остались под водой. Именно тогда, при затоплении, и накренилась Невьянская башня [она напоминает знаменитую башню в Пизе], не выдержав грехов Демидовых. И так стоит до сих пор - как напоминание о преступлении Акинфия Демидова...

Но этой истории есть только частичное подтверждение. Ученые не подтверждают, но и не отрицают факт подделки государственных монет Демидовым. Теперь рассмотрим факты, подтверждающие, что чеканка монет Демидовым велась:

1. Если рассмотреть личные качества Демидова - судя по его поступкам, фальшивомонетничество для него бы не было проблемой морали.
2. В тот момент серебро в слитках стоило более, чем в три раза дешевле серебра в монетах. То есть доход, полученный при чеканке монет, составлял почти 200%, что для того времени было прибылью запредельной.
3. Факт экстренного затопления подвалов Невьянской башни подтверждается исторически.
4. В стенках дымоходов Невьянского завода были обнаружены капли серебра, что доказывает факт, что было какое-то производство, связанное с обработкой этого металла.

Факт, отрицающий чеканку Демидовым государственных монет, только один: отсутствие документов и официального подтверждения этого. Но! Такого рода - документарные свидетельства Демидовы, конечно НИКОГДА бы не оставили в своих архивах, последние документы из которых были попросту уничтожены советскими партийными органами в сороковых годах. Однако факт существования подземелий под башней существует, и документальное свидетельство содержится в прошении Прокопия Меньшакова, одного из участников рабочих волнений на Невьянском заводе в 1824-1825 годах, который, обличая деспотизм управляющего заводом Зыкина, своим отчаянием поведал о подвалах Невьянской башни: "...засадил меня при заводе под строжайший караул в такую ужасную полатку под башню, что не только ночью, но и днем человеку быть одному опасно... В тюремном замке от нечистоты, сырости, холода, от того тяжкого воздуха всякой почти день умирают люди, и валяются тела оных без всякого призрения внутри замка по неделе, яко скоты изгибшие". Был ли в этих подземных ходах Т. У. Аткинсон, английский путешественник, живописец и архитектор, посетивший Невьянск в 1847 году? На основании каких-то сведений писал же он в своей книге-дневнике: "...прежде когда-то башня эта служила тюрьмою для арестантов, и к ней были проложены ходы под землею". Аткинсона встречали почетно, ему много рассказывали и показывав ли, может быть, и удостоили чести приоткрыть завес над подземельями. Исследовать же подвалы Невьянской башни и поставить точку в этой истории к сожалению невозможно, так как ныне она находится на территории секретного объекта. Но ограда вокруг комплекса даёт вполне конкретный намёк - в центре герб Демидовых, а по краям соболя с сибирской деньги.

Почему же не находят демидовских монет? Возможно, первые демидовские монеты и были с повышенным содержанием серебра. Но давайте мыслить логически. Не будем залезать в дебри, возьмём самые простые факты:

1. У Демидова было мощная предпринимательская жилка.
2. Приведение содержания серебра в монетах к содержанию, идентичному содержанию в государственных монетах, принесёт дополнительную сверхприбыль и создаст невозможность отличить их друг от друга.
3. Распуская и поддерживая слухи о повышенном содержании серебра в демидовских монетах, можно успокоить власти - если нет в обороте таких монет, значит нет и факта подделки.

Ответ очевиден. И не находят демидовских раритетов, потому что их с государственными не отличить. Причём технологию изготовления Демидов вполне мог узнать, подкупив какого-нибудь служащего с монетного двора. Подделать же небрежную чеканку того периода "один в один" для Демидова думаю проблем не составило.

А теперь еще одна версия. То, что город Невьянск стоит на золотой жиле, знают не многие. Само месторождение не большое по площади, ограничивается невьянским районом, поэтому и не на слуху. Но золото здесь добывают до сих пор, промышленным способом, т.е. драгой, перелопачивая не по одному раз одни и те же пески. Месторождение серебра Демидовых было на Алтая (это факт). Там производилась добыча руды, обогащение и непосредственно получение слитков. Затем слитки перевозились в Невьянск, где и производилась чеканка монет. Такую длинную цепочку трудно было удержать в секрете. И если при Петре Демидову данная затея могла сойти с рук, то при Анне Иоановне он мог лишиться всего: частной собственности в России тогда не было. Поэтому Демидов и расстался с серебренным прииском, но оставил золотой. С золотом всё проще. Месторождение под боком, объёмы меньше, всё под контролем и доход не слабый. Причём из золота можно изготавливать не только монеты. Эта версия объясняет и причину затопления мастерских вместе с мастеровыми - что бы про золото не разболтали...

рака св. Александра Невского в Эрмитаже (Петербург)

Акинфий Демидов создавал свое собственное государство в Российском государстве. В начале 2000 журнал "Уральский следопыт" писал даже, что от планировал основать свое уральско-сибирское государство... но каким-то образом его Анна Иоанновна припугнула и он от этой мысли отказался. Все алтайские рудники и заводы Демидовых со всеми землями и работниками поступили в ведение Кабинета Её Императорского Величества (наследникам, правда, было выдано определённое вознаграждение). Найденное здесь серебро по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны было использовано для изготовления раки св. Александра Невского в Петербурге. Эпоха огромной демидовской империи закончилась...