13 ноября. "Свадьбе в Малиновке" - 50

Ровно 50 лет назад, 13 ноября 1967 года, на советские экраны вышла культовая советская комедия «Свадьба в Малиновке», которая и сегодня в числе первых в рейтинге кинопроката. Благодаря прекрасной музыке, зажигательным танцам, великолепной игре любимых актеров, народному юмору о борьбе с бандой «пана-атамана Грициана Таврического» эта лента, несмотря на простоту сюжета (Гражданская война, власть в Малиновке меняется, переходя, будто флаг, из рук белых в руки красных и наоборот, но жизнь селян продолжается), стала кинолегендой. Впрочем, удивительно ли, что в нас живет ностальгия по старым фильмам. Ведь в них столько доброты, радости, искренних чувств, которых так не хватает сегодня в реальной жизни!

Сцена из премьеры «Свадьбы в Малиновке»
в Московском Театре оперетты, 8 ноября 1937 года

Оперетта «Свадьба в Малиновке» была написана знаменитым советским композитором, дирижером и хормейстером Борисом Александровым (сын Александра Васильевича Александрова — известного композитора-песенника, создателя Ансамбля песни и пляски Советской Армии). Летом 1936 года украинский либреттист Леонид Юхвид встретился с замечательным артистом и режиссёром, в то время руководителем Московского театра оперетты Григорием Марковичем Яроном и показал ему первые наброски «Свадьбы в Малиновке» (укр. Весілля в Малинівці). Вначале «Свадьба в Малиновке» была написана на украинском языке на музыку Алексея Рябова. Ярона поразила романтичность, красочность и весёлость будущей оперетты, возможность показать народные песни и танцы. К работе были срочно привлечены Борис Александров и драматург-либреттист Виктор Типот. Менее чем в три месяца «Свадьба в Малиновке» была завершена. Премьера спектакля состоялась 8 ноября 1937 года на сцене Московского театра оперетты, практически одновременно с премьерой оригинальной украинской версии Рябова в Харькове. Впоследствии, вспоминая работу над опереттой, Г. М. Ярон писал: "Когда я начинал ставить «Свадьбу в Малиновке», я и мои товарищи верили в широту возможностей жанра. Успеху постановки прежде всего способствовала музыка Александрова, исполненная ярких лирических красок, добродушного народного юмора. Проникновенно и глубоко композитор раскрыл характеры своих героев, сочно выписал колоритные народные сцены. «Свадьба в Малиновке» сыграла огромную роль в становлении советской оперетты, получившей развитие в творчестве И. Дунаевского, Ю. Милютина и других композиторов. Она сыграла большую роль и в судьбе Бориса Александрова, положив начало его активному творческому сотрудничеству с музыкальным театром".

После премьеры оперетты «Свадьба в Малиновке». В первом ряду Г. М. Ярон и А. В. Александров. Автор Борис Александров — во втором ряду, в центре. 8 ноября 1937 года

Фильм на основе оперетты Александрова руководством Госкино было решено поставить к полувековому юбилею Октябрьской революции. Так как действие комедии происходит в украинском селе, снимать картину предложили Киностудии имени Александра Довженко. Украинские кинематографисты, посчитав «Свадьбу в Малиновке» несерьезным и малоподходящим к случаю фильмом, отказались, и тогда за производство ленты взялась студия «Ленфильм».

Три четверти комедии «Свадьба в Малиновке» были отсняты в Лубенском районе на Полтавщине. Снимали картину в селе Пески. Сама Малиновка была недалеко, километрах в сорока-пятидесяти, но в ней не было необходимой по сюжету усадьбы. О съемках в селе Пески до сих пор вспоминают как об одном из самых ярких событий в жизни провинциальной глубинки. Снимали в саду, рядом с сельской школой, которая расположилась в бывшем поместье князя Щербатова. Киношники построили копию фасада этого здания, причем настолько точно, что очевидцы отмечают: отличить бутафорию от оригинала было практически невозможно. Некоторые сцены снимали в Лубенском районе Полтавской области: в селах Хорошки (эпизоды в графской усадьбе, впрочем, эта информация требует уточнения, так как остатки усадьбы совершенно не похожи на поместье в фильме) и Мацковцы (ветряная мельница и некоторые другие сцены). Монастырь, где разместилась банда атамана Грицияна Таврического - в селе Мгар (Афанасьевский (Благовещенская) церковь Спасо-Преображенского этого монастыря ). Интерьерные съемки проводились в ленфильмовских павильонах.

Натурные съемки проходили и в настоящем селе Малиновка (только по одним данным, это Малиновка Чугуевского района Харьковской области, по другим – Малиновка Глобинского района Полтавской области), и местные жители почти в полном составе приняли участие в создании фильма, снимаясь в массовках: детвора бегала с прутиками на заднем плане, взрослые с граблями ходили. За съемочный день платили 3 рубля. Но с площадки селян прогнать было невозможно: как только они слышали хлопушку и голоса любимых актеров, бросали работу в колхозе и бежали к школе. Жители Хорошков и провиант для кадров обеспечивали: хлеб пекли, молоко приносили. И даже давали советы режиссеру Андрею Тутышкину. У него все не получался кадр, где Попандопуло пьет из кувшина молоко. Как только актер опрокидывал кувшин, все молоко сразу выливалось на него. И тогда кто-то из селян посоветовал привязать к горлышку кувшина веревку, и тут же молоко побежало красивой тоненькой струйкой, как надо.

За работу актерам «из народа» платили кому 50 копеек, а кому посчастливилось заработать и по несколько рублей. Особым спросом у режиссера пользовались те, кто приходил к площадке с уткой или гусем. Местные женщины и девушки танцевали в кадре не хуже молдавского хореографического ансамбля «Жок». "А вот девчата из «Жока» огорчались, когда под ноги во время танца попадали камушки, танцевать ведь босиком надо было, а они все городские, не привыкли по земле без обуви ходить", – вспоминает бывшая учительница Мария Шквиря. Впрочем, это не мешало танцевальному коллективу «Жок» по вечерам обучать местную молодежь зажигать на дискотеке в клубе.

Житель Хорошек, бывший учитель М. Цуканов вспоминает, как проходили съемки: «Местное население по кустам пряталось и готово было целый день смотреть бесплатный концерт, который устраивали артисты. Их гримерка находилась в местной школе. И я как-то подсмотрел, как Яринке (артистка Валентина Лысенко) цепляли длинную косу к ее короткой стрижке. Ну и трусихой же она была! Помните, Яринка уезжает со своей свадьбы с паном атаманом Грицианом Таврическим на тачанке? Так это был мужчина-каскадер в платье невесты. Артистка побоялась даже вожжи взять в руки. И в речку не смогла прыгнуть с дерева. Тоже мужик в фате вместо нее прыгал».

Вспоминают местные жители и то, как во время работы над фильмом декораторы из пульверизаторов красили листья на деревьях в желтый цвет: по сценарию должна была быть осень. Помнят здесь и историю любви: девушка из съемочной группы полюбила местного парня, и тот вслед за ней уехал вскоре в Ленинград. Вот почему тогдашний председатель колхоза Степан Дрягун постоянно гонял селян от съемочной площадки, потому что из-за их чрезмерного любопытства работа в горячую июльско-августовскую пору ну никак не двигалась: все сбегались на артистов посмотреть. Самый большой восторг у местных подростков вызывали Водяной (Попандопуло) и Смирнов (Сметана) в роли совершенно умопомрачительных бандитов.

В июле 2013 года в селе Малиновка (Харьковская область) был установлен памятник герою фильма адъютанту Попандопуло и его сотоварищу Сметане.

Михаил Пуговкин так отозвался о фильме «Свадьба в Малиновке»: "Маленькая роль требует от актера отличной реакции, гибкости, умения молниеносно и полно высказать всё, что требует замысел. К примеру, роль Яшки-артиллериста в «Свадьбе в Малиновке», снятой Андреем Тутышкиным, состояла всего из двух эпизодов: сцены с сапогами и танца «втустепь». Но как интересно и весело было строить Яшкин характер! <...> Это тот случай, когда зрители считают, что это моя лучшая роль в кинофильме «Свадьба в Малиновке». А роль-то небольшая. Всего две сценки. Одна — знаменитая, танец «В ту степь», и еще одна небольшая сценка. Роль эпизодическая, но она стала одной из центральных ролей, может быть, благодаря музыке Александрова".

К слову, Михаил Пуговкин, обаянию и комическому дару которого во многом картина обязана своим успехом, мог вообще не сняться в «Свадьбе в Малиновке». Андрей Тутышкин с самого начала хотел, чтобы Яшку-артиллериста сыграл именно Пуговкин, но ассистент режиссера, у которой был свой кандидат на эту роль, в течение нескольких месяцев утверждала, что никак не может связаться с актером. В конце концов Тутышкин сам позвонил Пуговкину и за несколько минут вопрос об участии Михаила Ивановича в фильме был решен. Чтобы добиться от Михаила Пуговкина необходимого для характера его персонажа куража, балетмейстер картины Галина Шаховская разучивала с актером ставший впоследствии знаменитым танец «в ту степь» полтора месяца. Игра стоила свеч, и этот танцевальный номер стал одним из лучших эпизодов фильма, чем сам Пуговкин очень гордился. Кстати, именно отсюда в народе распространилось выражение «не в ту степь» в значении «ехать не в том направлении» или «говорить невпопад».

ПМР. Приднестровье. "Звезды советского кино", Михаил Пуговкин, 2017 г.

Во время съемок Михаил Пуговкин квартировал в Лубнах у семьи частников – Николая и Надежды Корниенко. Шутки актера и его потрясающее чувство юмора пожилые супруги вспоминают до сих пор. Кстати, танец, который Пуговкин так лихо отплясывает с героиней Зои Федоровой, актер разучивал у них дома… со шваброй. Между прочим, танец тустеп (от английского "two step" – "два шага"), который Яшка-артиллерист называет «в ту степь», появился в Америке в начале 1920-х годов, и Яшка еще не мог знать о его существовании, так как события «Свадьбы в Малиновке» разворачиваются в 1919 году.

Одним из самых комичных случаев во время пребывания Пуговкина в городке, о котором и сегодня со смехом вспоминает семья Корниенко, стали наши сборы на охоту.
– К охоте по тем временам мы готовились основательно, – говорит Николай Михайлович. – И вот когда складывали «продзапас» в багажник автомобиля, к нам подошел Михаил Иванович, посмотрел на все это и выдал:
– Теперь я знаю, что такое настоящая охота! Это та же пьянка, только на болоте и в сапогах!

Первоначально на роль матери Яринки была утверждена актриса из Ленинграда, но по причине болезни она не смогла принять участия в съемках. Тогда роль была предложена Людмиле Алфимовой. Когда актриса вышла из гримерной, чтобы сняться в пробах, Тутышкин воскликнул: «Это настоящая солдатка София!» Кстати, уже после выхода "Свадьбы в Малиновке", в актрису влюбился председатель колхоза села Печоры Винницкой области. Он организовывал просмотр комедии в местном клубе и, прокручивая кадры вновь и вновь, не мог глаз оторвать от солдатки. А когда судьба подарила ему встречу с актрисой, собрался с духом и признался Людмиле Алфимовой в своих чувствах. Та ответила галантному председателю взаимностью. Но поженились они лишь в 1993 году, после того как решили проблемы со своими первыми браками. Иван выкупил усадьбу графа Потоцкого (там же, в Печорах) и предложил актрисе стать в ней хозяйкой. Алфимова без раздумий бросила Киев и до сих пор живет в провинции. Правда, уже одна - ее муж недавно умер.

Видный цыган Николай Сличенко охмурял девушек не только в кадре. Так разгулялся, что пришлось его жене мчаться из Москвы в Хорошки спасать семью.

Была еше одна романтическая история. По воспоминаниям старожилов, местный житель Володя Шевченко каждый день приходил на съемки, где и заприметил девушку - водителя режиссера. После съемок уехал с любимой. Родили двоих детишек. Так съемки «Свадьбы в Малиновке» стали поводом двум свадьбам.

Пана-Атамана Грицияна Таврического сыграл актер Григорий Абрикосов, а роль отца атамана сыграл настоящий отец Григория актер Андрей Абрикосов. "Григорий Андреевич рассказывал, что они с отцом на съемках каждый день пили, – вспоминал друг актера, более 30 лет трудившийся в Театре имени Е. Вахтангова, Александр Ясень-Горелов. - Но неверно думать, что если отец и сын Абрикосовы «позволяли себе» на съемках, то и в жизни злоупотребляли. Это не так. Просто – хлебосольная Украина, гостеприимные деревенские жители, сало, горилка… В обычной жизни Григорий не был рубахой-парнем. Самоуглубленный, очень любил читать. Не терпел, когда на улице ему кричали: «Пан атаман пошел!», был против такого панибратства. Хмурился, когда в театре дразнили Грицианом. Вообще, «Свадьбу» он не очень жаловал, считал легкомысленной".

Каскадер Александр Массарский в своих мемуарах рассказывал, что в сцене поединка атамана (Абрикосова) и красного командира (Самойлов) он дублировал Самойлова. Они с Абрикосовым все отрепетировали, обсудили. А начали снимать — Абрикосов машет шашкой (боевой) так, будто зарубить хочет, Массарский едва отбивается, используя все свое мастерство. А тот все рубит и рубит…. Потом осветитель расссказал каскадеру, что актер для куражу выпил бутылку водки перед съемкой. И в такой раж вошел, что все, что отрепетировали забыл.

Премьера комедии состоялась в 1967 году в московском кинотеатре «Россия». Хотя она могла сорваться: именно в тот день сообщили о трагической гибели летчика-космонавта СССР Владимира Комарова. Однако всесоюзная премьера картины состоялась 29 апреля 1967 года. Затем началось триумфальное шествие картины по Советскому Союзу. Кинолента, моментально разобранная на цитаты, стала лидером проката в 1967 году и занимает 5-е место по посещаемости среди отечественных фильмов за всю историю советского кино: картину посмотрели 74,69 миллиона зрителей. В 1968 году фильм «Свадьба в Малиновке» был удостоен на Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде приза за лучший комедийный ансамбль. Приз был вручен актерам, исполнившим главные роли в картине, – Зое Федоровой, Владимиру Самойлову, Михаилу Водяному и Михаилу Пуговкину.

Но кирпичи, по старинной технологии замешенные на курином яйце, сопротивляются времени. Кстати, во времена работы над «Свадьбой...» здесь располагалась школа.

Очень многое поменялось в Хорошках за 50 лет. Пейзажи уже не те, усадьба Щербатова стоит полуразрушенная... Как только учеников перевели в новую школу, селяне начали разбирать знаменитый дом. Но стены оказались такими крепкими, что даже с молотом кирпичи выбить очень трудно.
- Недавно усадьбу выкупил бизнесмен из Лубен, хотел отреставрировать и заняться сельским туризмом, - говорит сельский голова Николай Бровко. - Но, видимо, денег не хватило.
А льва, который уцелел от мародерства селян, перенесли в школьный музей. Там же собирают у населения и фотографии 45-летней давности - для экспозиции о самом важном событии в истории Хорошков. Когда по телевизору показывают «Свадьбу в Малиновке», все - от мала до велика - в унисон с актерами дружно проговаривают коронные фразы героев.
- Сценаристы попали в точку - ситуация тех времен до сих пор актуальна. Власть меняется; всем подавай такую работу, чтобы меньше работать. Делим секонд-хэнд, как Попандопуло, а денег вечно нет, хоть рисуй! - улыбаются хорошковцы.

НА ЗАМЕТКУ. Фразы, ставшие крылатыми

• - И шо это я в тебя такой влюбленный?
• - Я у тебя голову отвинчу и скажу, шо так и було.
• - Бери все. Я себе еще нарисую.
• - Да это ж мой гардеробчик!
• - Женщина я или не женщина?!
  - Не разобрал.
• - Кони пьяны, хлопцы запряжены.
• - Мне бы такой работы, чтобы поменьше работы. Начальником могу.
  - Это каким же начальником?
  - А мне все равно.
• - Опять власть переменилась!
• - Трубка 15, прицел 120, бац, бац... и мимо!
• - У пана атамана нема золотого запасу.
• - Ферштейн?
  - А как же.
• - При всей публике — такие жестикуляции!
• - Гриша, у меня же нервная система!..
• - Это ещё что за стату́й?
• - Что ты молчишь, как рыба об лед?
• - Смотри, композитор! А ну сочини что-нить такое, чтобы душа развернулась, а потом обратно завернулась!
• - Вся дивизия в монастыре хлещет спиртное, а я один позабыт, позаброшен…
• - Снимай лапсердак. Поносил — дай другому поносить.
• - Нажми на клавиши, продай талант!
• - Хочешь сто мильонов? Да бери усе, я себе еще нарисую!
• - У, гадский папа!
• - Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера.
• - У-убери ножичек. Убери ножичек, сделаешь дырку — потом не запломбиру́ешь!
• - С тебя честный человек снял, а с меня — бандит!
• - Попробуйте пирожки, Яков Ляксандрыч. Вот с маком…
  - Люблю… со смаком!
• - Если ангел, зачем живёшь промеж людей?
• - Я же атаман идейный. И все мои ребята, как один, стоят за свободную личность.
  - Значит, будут грабить.

Бонус. Атаман Григорьев - прототип пана-атамана Грицияна Таврического

Советская карикатура на атамана Григорьева. Май 1919

Кстати, у пана-атамана Грицияна Таврического был реальный прототип - атаман Никифор Александрович Григорьев, возглавивший в 1919 году антибольшевистское восстание в Украине. Существуют противоречивые данные о фамилии, имени, отчестве, дате и месте рождения атамана Григорьева. Согласно советской историографии, он предположительно родился в с. Верблюжка Херсонской губернии либо в городке Александрия, в 1878, 1885 или даже 1894 году. Согласно же версии исследователя В.А.Савченко, Григорьев появился на свет в Дунаевцах Подольской губернии (ныне Хмельницкая область) в 1885 году под именем Никифор Александрович Серветник (укр. Ничипір Олександрович Серветник). Впрочем с именами определиться так же очень трудно. Существует как минимум 3 варианта: Николай, Никифор (или Нечипор) и Матвей. Впоследствии переселился в Григорьево Херсонской губернии, по которому и сменил свою фамилию на Григорьев. Учился в фельдшерской школе в г. Николаеве. Добровольцем на правах вольноопределяющегося участвовал в русско-японской войне. За боевые отличия награждён Знаком отличия военного ордена 3-й и 4-й степени, произведён в унтер-офицеры. В должности зауряд-прапорщика исполнял обязанности младшего офицера роты. По окончанию войны направлен на учёбу в Чугуевское пехотное юнкерское училище, которое закончил в 1909 году по 3-му разряду. На 1 января 1910 г. значился в списках 60-го пехотного Замосцкого полка (г.Одесса) в чине прапорщика как Никифор Александрович Григорьев-Серветников. Вскоре уволился из армии. Был, по одним данным, акцизным чиновником в Александрии, по другим — полицейским служащим в Проскурове. Сохранилась характеристика, данная Григорьеву одним из его сослуживцев по акцизному управлению Н.Д. Лимаренко: «Никифор Александрович Григорьев – уроженец г. Нежина, где он провел свое детство и юношеские годы, живя у своего отца, который служил там же земским фельдшером. Об отце Григорьева никаких рассказов не сохранилось, что дает повод предполагать в нем человека, который ни самой личностью, ни своим поведением не выходил из общеобывательской колеи. По получении элементарного образования в Нежине, Н.А. Григорьев поступил в Николаевское фельдшерское училище, где он пробыл несколько лет. Занятия в школе были, очевидно, не по душе юному Григорьеву, ибо, когда вспыхнула японская война, он бросает школу и отправляется добровольцем на фронт. На войне он себя чем-то проявил и по окончании ее он возвращается домой в чине прапорщика и георгиевским кавалером. Его военные отличия открыли ему доступ на государственную службу, и он поступает в акцизное управление в г. Александрии, Херсонской губернии, в качестве надсмотрщика по 3-му округу. На службе он главным образом занимался преследованием потайной продажи водки и табака, и скоро за ним установилась репутация самого бдительного и грозного надсмотрщика в округе. Несмотря на свою ревность и неутомимость на службе, Григорьев очень редко доносил начальству об обнаруженных им нарушениях закона, так как почти всегда удовлетворялся взятками, которые он с редкой смелостью и утонченными способами выжимал в высшей мере. Взятки эти составляли главную часть его бюджета, и только они дали ему возможность вести тот разгульный, вечно пьяный образ жизни, которому он предавался. Лишь в исключительных случаях сослуживцы помнят его трезвым, обычное его состояние было пьяное, буйствующее. О семье своей он совершенно не заботился, бывал дома лишь гостем; и жене, и детям приходилось очень круто и от его буйного нрава, и от вечной нужды. Пил и гулял в то время Григорьев где и с кем попало. Его можно было встречать в самых шикарных ресторанах и в самых низкопробных загородных притонах. Его собутыльники были главным образом из окончательно спившихся людей, из так называемых золоторотцев и бывших людей. В деревнях, где Григорьеву приходилось бывать по делам службы, его любили как человека чуждого чиновничьего чванства, как доброго малого, готового выпивать и угощать первого попавшегося мужика. По службе Григорьеву приходилось сталкиваться и с местными евреями, с некоторыми из них даже вступал в разные темные сделки, брал хабари и т.д., но относился он к евреям весьма враждебно, при всяком удобном случае притеснял, глумился над ними. Слово “жид” у него сопровождалось всегда самыми похабными эпитетами. В 1913 г. Григорьев в пьяном виде убил выстрелом из револьвера своего 5-летнего сына. Григорьев был арестован, но после 3-недельного сидения освобожден. Большую услугу ему в этом случае оказала местная полиция, среди которой он имел немало закадычных собутыльников. За все время службы Григорьева в Александрии незаметно было, чтобы он имел связь с какой-нибудь политической партией, чтобы он вообще интересовался социальными вопросами. Любил он говорить иногда, в особенности когда был навеселе, но в речах своих он себя не показывал ни умеющим влиять на слушателей оратором, ни человеком, у которого что-то бьется на дне души. Это было обыкновенное хмельное вдохновение. С какими-то подозрительными личностями он встречался, но все это были лица подозрительные не в политическом, а в уголовном отношении».

С началом Первой мировой войны мобилизован в действующую армию (на Юго-Западный фронт). Служил в 58-м пехотном Прагском полку 15-й пехотной дивизии. Благодаря своей храбрости и энергичности стал георгиевским кавалером и дослужился до чина штабс-капитана. В то же время он был властным, самоуверенным и крайне амбициозным человеком. Именно эти качества и определили дальнейшую судьбу Григорьева. После Февральской революции 1917 года получил назначение на должность начальника учебной команды 35-го запасного полка (г.Феодосия), затем был переведён в гарнизон г.Берди́чева. Вошёл в солдатский комитет Юго-Западного фронта. Побывав на съезде фронтовиков в 1917 году, подпал под влияние деятеля УНР Симона Петлюры. Поддержал украинскую Центральную Раду, получил от неё чин подполковника за участие в украинизации частей бывшей царской армии. После свержения УНР германскими оккупационными войсками, при гетманате, занимал должность командира роты 17-го пехотного Александрийского (бывшего 58-го Прагского) полка вооружённых сил Украинской Державы под протекторатом Германии. Но уже к лету 1918 ушёл из армии и, по заданию Украинского Национального Союза, собрав в августе отряд в 200 человек, начал на Елизаветградщине партизанскую войну против своих бывших хозяев: австро-германских оккупационных войск и гетманцев. Первыми партизанскими операциями Григорьева стали нападение на гетманских полицейских («варту»), затем разгром карательного отряда и нападение на австрийский воинский эшелон на станции Куцовка. Отряд вырос до 1500 человек. К октябрю 1918 года Григорьев стал значительной силой, объединив до 120 мелких отрядов, однако потерпел ряд поражений от карателей. С середины ноября 1918 на Украине развернулось мощное антигетманское движение во главе с деятелями УНР В.К.Винниченко и Симоном Петлюрой. Григорьев поддержал их действия, выбив немецкие и гетманские войска из села Верблюжки и из Александрии. В декабре овладел Николаевым, Херсоном, Очаковым и Алешками; впрочем, из Николаева и Херсона впоследствии, с началом широкой интервенции Антанты, сам был выбит интервентами. На время нахождения в Николаеве дивизии Григорьева в городе сложилось многовластие: правивший от имени УНР Григорьев, местный Совет и официальный правительственный комиссар самой УНР. К концу декабря 1918 командовал повстанческим соединением в 6 тысяч человек, вошедшим в состав войск Директории Украинской народной республики под наименованием Херсонская дивизия. Будучи жадным до славы, Григорьев ценил побрякушки и звания. Он с радостью согласился принять от Петлюры почётное звание «Атамана повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», хотя ни Запорожье, ни Таврию в глаза до этого не видел и уж тем более не вел там никаких боевых действий. Но возросшие аппетиты в части получения званий и регалий привели к конфликту. Утверждают, что в начале 1919 года Григорьев потребовал от киевского правительства УНР поста военного министра, однако получил лишь должность комиссара Александрийского уезда и чин полковника. Затаивший обиду Григорьев начал искать новых хозяев. Повёл независимую от Петлюры политику: произошли столкновения между григорьевцами и отрядами сечевых стрельцов полковника армии УНР Романа Самокиша, также — столкновения с независимыми от УНР махновцами. Сблизился с украинскими эсерами — боротьбистами, по своей политической ориентации близкими к российской партии левых эсеров, и стал членом этой партии. Получил полномочия военного комиссара боротьбистского Центроревкома. В это время существенной силой становится пришедшая с севера Красная армия – признание большевиками независимости Украины оказалось популистской фикцией. Почти вся Левобережная Украина, кроме Донбасса, уже была занята большевиками.

На фото - Григорьев, Дыбенко, Косиор, неизвестный.

25−29 января 1919 года Григорьев, учитывая изменения в настроении украинского крестьянства в пользу Советской власти, снова развернул нос по ветру: окончательно порвав с петлюровской Директорией, отказался исполнять приказы штаба её армии, мотивируя это тем, что не согласен с политикой грабежей населения и незаконных реквизиций; 29 января он официально заявил: "В Киеве собралась атамания, австрийские прапорщики резерва, сельские учителя и всякие карьеристы и авантюристы, которые хотят играть роль государственных мужей и великих дипломатов. Эти люди не специалисты и не на месте, я им не верю и перехожу к большевикам". В телеграмме, направленной в Александровский советский ревком этот «атаман партизан Херсонщины и Таврии» и «честный революционер» заявлял: «Все двадцать моих партизанских отрядов [состоявших в основном из крестьян Южной Украины] борются с… соглашателями мировой буржуазии, мы идем против Директории, против кадетов, против англичан, и немцев, и французов, которых на Украину ведет буржуазия… Наш девиз — вся власть Советам и диктатура пролетариата». 30 января − 1 февраля 1919 года состоялись переговоры Григорьева, действовавшего от имени боротьбистского Центроревкома, с командующим Украинским фронтом В.А.Антоновым-Овсеенко об объединении войск Григорьева с частями Украинской РККА. Украинское советское военное командование объявило, что в переговоры или в соглашения с атаманом Григорьевым оно может вступить лишь при условии безоговорочного признания им Советской власти на Украине в лице Временного рабоче-крестьянского правительства и полного подчинения командованию Красной Армии. Григорьев принял эти условия и 18 февраля со своими отрядами вступил в Красную Армию, образовав 1-ю Заднепровскую украинскую советскую бригаду, которая вошла в состав дивизии под командованием Павла Дыбенко. К слову, 3-й бригадой командовал батька Махно, с которым хлопцы Григорьева не так давно воевали. Правда, непонятно, что не устраивало Григорьева в политике махновцев. Ведь и его собственные войска вели себя как кучка самых махровых анархистов. Первая же большевистская проверка, приехавшая в расположение григорьевцев, показала, что в расположении новых союзников не пахнет ни дисциплиной, ни организацией. Посреди лагеря находилась цистерна со спиртом, к которой прикладывались все, кто хотел. На путях стояло пятьсот вагонов с награбленным добром, а вокруг обнаружились только две-три сотни пьяных вояк. И никаких следов Григорьева и его начштаба – те предпочли исчезнуть на время проверок.

После освобождения Николаева и Херсона от войск Антанты и белых, повстанцы двинулись на Одессу. Особого сопротивления никто не оказывал. Французы покинули город без боя и 6 апреля в него торжественно вошли войска Верховного атамана Таврии и Херсонщины. От вокзала Никифор Александрович важно ехал на трофейном английском автомобиле по улице Пушкинской. Вдруг кто-то из толпы одесситов подскочил к нему и поцеловал руку. После этого Григорьев сам с удовольствием подставлял для целования уже обе руки. Это был звездный час атамана. После занятия Одессы командарм Скачко ходатайствовал перед командованием о награждении Григорьева орденом Красного Знамени: "Одессу взяли исключительно войска Григорьева… В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стойкость, а их командиры — храбрость и военный талант… Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передовых линиях (под ним было убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах) и который добился победы над сильным врагом с незначительными потерями, наградить орденом Красного Знамени". Наградили ли его или награда не успела найти героя точно не известно, но военным комендантом Одессы Григорьев стал. Ликующие одесситы еще не знали, что вслед за армией атамана в город потянулись обозы с родственниками григорьевцев. Начались погромы, реквизиции и откровенные грабежи. Грабил Григорьев так, что умудрился переругаться не только с большевиками, которым приходилось «держать лицо», но и с уголовным миром Одессы в лице самого Япончика. Позже, в мае 1919, когда Япончика произведут в красные командиры и выдадут личный бронепоезд, он будет участвовать в подавлении мятежа Григорьева. День ото дня грабежи приобретали все большие масштабы, а центральный совет города слал телеграммы в Харьков, умоляя Антонова-Овсеенко убрать из Одессы Григорьева и его армию. Дело кончилось тем, что атаман согласился уйти лишь получив солидную контрибуцию. Три эшелона с оружием, горючим, мануфактурой, продуктами и другим добром. После взятия и разграбления Одессы, Верховный атаман Таврии и Херсонщины вывел свое уставшее воинство сюда в Александрию. С этого времени город становится его резиденцией. Ненадежного, но очень амбициозного атамана отправили на границу Румынии, откуда планировалось защитить «угнетенную Бессарабию» и помочь Венгерской революции. Григорьева большевики всячески гладили по шерстке, называли не иначе как «красный маршал» и «освободитель Европы», вручили орден Красного Знамени. И одновременно искали способ убрать непредсказуемого союзника.

Хотя Григорьев и продолжал номинально подчиняться большевикам, реальная власть здесь как и симпатии населения принадлежали именно ему. В.А.Савченко описывает Григорьева как авантюриста, несомненно, смелого и умеющего находить общий язык со своими бойцами, однако, вместе с тем, человека вечно пьяного, и с завышенными амбициями, никак не соответствующими его политическому чутью. Исследователь А.Лысенко также подчёркивает как личную храбрость Григорьева, так и отсутствие у него политической грамотности. Ричард Пайпс описывает атамана исключительно, как «бандита», командовавшего «разнообразным сбродом». Савченко, вместе с тем, отдельно подчёркивает, что целый ряд донесений и заявлений Григорьева были якобы заведомо неправдоподобны, и сделаны с целью лишь «похвастаться». При переходе на сторону большевиков Григорьев якобы завысил численность своих бойцов, по крайней мере, в 15 раз, а при взятии Николаева занизил свои потери, по крайней мере, в 30 раз. В апреле 1919 года атаман оценивал свои военные запасы, в том числе, в миллион патронов, хотя в действительности их количество было около 150 тысяч (не исключена ошибка в подсчёте трофеев). Григорьев находился на вершине славы. Красное командование казалось бы так же признавало авторитет атамана. Ему даже присвоили звание начдива 6-й Украинской советской дивизии Украинской советской армии. Но в то же время большевики не доверяли Григорьеву и собирались его ликвидировать. Да и сам Григорьев открыто заявлял о своем несогласии с политикой, проводимой Советской властью. В одной из телеграмм на имя председателя Украинского Совнаркома и наркома по военным делам Григорьев высокомерно заявил: «Если вслед за мною [то есть по следам его наступления] будет вырастать такая паршивая власть, которую я видел до настоящего времени (это он говорил о советских учреждениях, создаваемых большевиками на освобожденной территории. — В. К.), я, атаман Григорьев, отказываюсь воевать. Заберите мальчиков, пошлите их в школу, дайте народу солидную власть, которую он бы уважал». Но Григорьев еще был нужен большевикам. Москва планировала поход через Румынию на помощь венгерской революции. А потому в Александрию зачастили делегации из Харькова. Сам атаман в этот период совершил лишь одно путешествие в милые его сердцу Верблюжки. Жители села восторженно встречали любимого атамана. Еще бы с ним прибыло 50 подвод с трофейным добром. Григорьев любил широкие жесты. Награбленное в Одессе его бойцы скидывали прямо с возов в руки сбежавшихся крестьян. После этого кавалькада проследовала сюда, к старой казацкой могиле, где и состоялся многотысячный митинг. Почетными гостями на нем присутствовали Антонов-Овсеенко и Шумский. После Антонов-Овсеенко напишет, "...сельское население и части Григорьева возбуждены до крайности действиями продотрядов. Атаман всегда будет с крестьянами".

Опасения большевиков вскоре подтвердились. В середине апреля состоялись переговоры Григорьева с восставшими против большевиков красными командирами Ша́рым и Лопаткиным, образовавшими так называемый «ревком повстанцев». 1 мая григорьевцы обстреляли из пушек бронепоезда Елисаветград, 2 мая устроили на станции Знаменка первый погром, убив около 50 евреев. 4−6 мая произошли новые погромы, в ходе которых григорьевцы убивали комиссаров, чекистов и продотрядовцев. 7 мая Григорьев отказался выполнить приказ командования о переброске дивизии на Румынский фронт. В тот же день командующий 3-й Украинской советской армией Н.А.Худяков потребовал от Григорьева навести порядок в дивизии и сдать полномочия начдива. Последовала попытка арестовать Григорьева, закончившаяся однако расстрелом самих чекистов. После этого начался открытый мятеж. 8 мая Григорьев издает «Универсал» с воззванием к украинскому народу с призывом создавать Советы и формировать повстанческие отряды: "Народ украинский! Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии. <…> Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием и немедленно захватывайте все станции железных дорог, на каждой ставьте своих комиссаров. Каждая волость, каждое село, формируйте отряды и идите в свой уездный город, от каждого уездного города из ваших отрядов по 400 человек лучших бойцов пошлите на Киев и по 200 — на Харьков, если есть оружие — с оружием, нет оружия — пошлите с вилами, но мой приказ прошу выполнить, и победа за нами! Все остальное я сделаю сам. Главный штаб при моем штабе. Только с вашей поддержкой мы добьемся прав для народа. Немедленно организуйте народную власть. В каждом селе выберите крестьянский совет, в каждой волости — волостной совет, в каждой губернии — губернский совет. <…> Пусть живёт свобода печати, совести, собраний, союзов, забастовок, труда и профессий, неприкасаемость личности, мысли, жилища, убеждений и религии! <…> Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти и не насиловать волю народную. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним его волю". 9 мая Григорьев двинул свою дивизию (до 20 тыс. чел., свыше 50 орудий, 700 пулемётов, 6 бронепоездов) на Екатеринослав, Полтаву и Киев (в последнем случае имея в виду объединиться с атаманом Зелёным). Это означало войну с большевиками, которые 10 мая объявили Григорьева вне закона. Впрочем, попытка ареста зарвавшегося атамана закончилась тем, что Григорьев расстрелял пришедших арестовывать его чекистов. Сразу после этого начался открытый бунт: красные гарнизоны в Кременчуге и Золотоноше восстали, присоединившись к григорьевцам. 9 мая 1919 года Григорьев пошел на Киев. Екатеринослав был занят 11−12 мая, причём было убито 150 русских и 100 евреев; на сторону восставших перешли Черноморский полк Орлова, анархистский отряд Максюты и большевистский гарнизон Верхнеднепровска. Часть красных войск на Украине поддержала Григорьева; ещё больше колебалось и готово было его поддержать; в Херсоне и Очакове произошли восстания, в результате чего города признали власть Григорьева. По мере продвижения атамана взбунтовались части РККА в Павлограде, Казатине, Лубнах; в Лубнах на сторону Григорьева перешла даже местная большевистская организация, за что была распущена Ворошиловым. Центром восстания была Александрия. Во всех занятых григорьевцами городах проходили убийства русских и в особенности евреев. Многие исследователи отмечают крайний антисемитизм атамана. По данным Ричарда Пайпса, «банды Григорьева» произвели в общей сложности 148 еврейских погромов, а сам Григорьев призывал грабить имеющую значительное еврейское население Одессу «пока она не рассыпется в пух и прах». В Кременчуге было убито 150 евреев, в Умани — около 400, в Александрии — до 1000; в ряде случаев заодно с евреями повстанцы также убивали и русских. Так, 15 мая в Елисаветграде григорьевцы произвели массовый погром, в котором было убито не менее 3 тысяч евреев, и несколько сотен «москалей». Во время погромов в Черкассах григорьевцы убивали и евреев, и русских. Большевики объявили спешную партийную мобилизацию. 15 мая группа Примакова отбила Екатеринослав, расстреляв анархиста Максюту, и каждого десятого пленного повстанца. На следующий день, 16 мая, арестованные повстанцы, не дожидаясь дальнейших расстрелов, разгромили тюрьму и снова заняли город. 15 мая взбунтовалась против большевиков Белая Церковь, 16 мая — Очаков и Херсон. В Херсоне левые эсеры провозгласили «советскую республику», через 2 недели ликвидированную Красной армией. 20 мая взбунтовался Николаев, на сторону Григорьева перешли посланные против него войска в Александровске, Бердичеве и Казатине. Тем временем, сам атаман с целью поднятия морального духа своих войск начал распускать слухи, что, якобы, ленинское правительство уже окончательно разгромлено, и бежит за границу. Однако возомнивший себя диктатором Григорьев явно переоценил свои силы. К 19 мая большевикам пришлось оттянуть немалые силы с других направлений, чтобы разбить стремящегося в столицу Григорьева — до 30 тыс. чел., тогда как силы самого мятежного атамана насчитывали на тот момент 15 тыс. чел., ещё до 8 тыс. присоединились в ходе восстания. 19 мая РККА выбила повстанцев из Кременчуга, 21 мая григорьевцы были разбиты на подступах к Киеву, после чего восстание стремительно пошло на спад: к концу мая красные овладели всеми подконтрольными григорьевцам городами. К июню у Григорьева осталось лишь около 3 тыс. бойцов из 23 тыс. В борьбе с Григорьевым участвовал легендарный матрос Железняк, получивший назначение на бронепоезд «Имени товарища Худякова». На стороне Красной Армии выступил и Нестор Махно. Командующий войсками, действовавшими против григорьевцев, Клим Ворошилов издал приказ: "Кто доставит живым или мертвым Григорьева, получит сто тысяч. За голову каждого его помощника, а также Зеленого, Ангела – 50 тысяч…".

эпизод из сериала "Девять жизней Нестора Махно", 10 серия

В июне Григорьев с оставшимся у него отрядом объединился с другим бывшим советским командиром, в тот момент объявленным так же вне закона — Нестором Махно, однако, между обоими лидерами были острые политические и национальные противоречия, а главное - непомерные амбиции. Это было связано и с неодобрением Махно антисемитизма и погромов, и с социально-политической ориентацией лидеров: Григорьев был благосклонен к зажиточным крестьянам и завел сношения с Деникиным, однако 2 связных офицера последнего с взяткой в полтора миллиона рублей и компрометирующим Григорьева письмом, из которого явствовало, что Григорьев должен соединиться с "белой" конницей Шкуро и, захватив железнодорожные станции, перекрыть большевикам возможность отступления с Юга Украины, были перехвачены махновцами (по некоторым данным, они перепутали ставку Махно со штабом Григорьева) и повешены. Развязка наступила 27 июля 1919 года, когда атаманы съехались на встречу в селе Сентово. Вероятно, Махно заранее решил покончить с конкурентом. Во время митинга, кто-то из махновцев обвинил Григорьева в предательстве интересов народа, в сношениях с Деникиным и погромах. После двух-трех традиционных стаканов страсти накалились до предела. Первыми выхватили пистолеты Махно и его адъютант. Тяжело раненный Григорьев еще нашел в себе силы выскочить во двор и пробежать несколько десятков метров. По воспоминаниям ординарца «батьки» Чубенко, когда во время резкого разговора речь зашла о деникинских офицерах, и Григорьев понял, что разоблачен, он схватился за револьвер. «Но я — пишет Чубенко — будучи наготове, выстрелил в упор в него и попал выше левой брови. Григорьев крикнул: „Ой, батько, батько!“ Махно крикнул: „Бей атамана!“ Григорьев выбежал из помещения, я за ним и все время стреляя ему в спину. Он выскочил на двор и упал. Я тогда его добил». Личная охрана атамана была арестована, и на помощь никто не пришел. Обессиленного Григорьева добили подбежавшие махновцы. Телохранитель Григорьева пытался убить Махно, но махновский командир Каретник перехватил пистолет, а сам Махно убил телохранителя. По другим данным, на крестьянском сходе в Сентово атаман не был убит. Напротив, на сходе крестьяне поддержали Григорьева, и он, "будучи в хорошем настроении", пожертвовал им 20 тысяч рублей на ремонт местного клуба. А вот на следующий день состоялись сборы штаба и командиров повстанцев, на которые явился Григорьев со своими телохранителями. Когда на сборах зазвучали обвинения в адрес Григорьева, со двора послышались крики. Это во дворе дрались махновец и григорьевец. Махно выбежал во двор и рукояткой револьвера ударил григорьевца. Вернувшись в комнату, он бросил в лицо Григорьеву: "Вас всех нужно пострелять!" Махно выхватил револьвер и выстрелил в Григорьева. Раненный в плечо атаман выбежал во двор, упал на одно колено и начал отстреливаться. Но в это время к нему подскакал махновский всадник и ударил шашкой по голове. По третьей версии – во дворе, обступив атамана, Махно и его командиры Чубенко и Каретников разрядили в него свои револьверы. Первый историк махновщины П. Аршинов и командир махновцев А. Чубенко утверждают, что Григорьева убил Махно: его пуля оказалась последней и решающей. Командование Красной Армии поняло цель этого поступка Махно как желание реабилитировать себя и поднять свои политические акции, но доверия к нему уже не было. Троцкий писал об этом: «...Убийством Григорьева Махно, может быть, успокоил свою совесть, но своих преступлений перед Рабочей и Крестьянской Украиной Махно этим ещё не искупил...» (Через месяц Нестор Махно снова разочарует его, когда повернёт свою кавалерию против Красной Армии.) Сообщая в телеграмме "Всем! Всем! Всем!" о том, что он убил контрреволюционера и погромщика Григорьева, Махно утверждал: расстрел атамана стал "необходимым и нужным фактом истории". Исторические последствия свершившегося Махно считал "своим революционным долгом взять на себя". Несомненно, Григорьев-Серветник обладал невероятной харизмой, но его метания из крайности в крайность не давали соратникам быть уверенными ни в верности, ни в адекватности этого человека. Никто не знал, в какой колер завтра перекрасится атаман. Неудивительно, что может быть, его смерть была выгодна всем, потому что никому и никогда не нужна обезьяна с гранатой.

Однако никаких "исторических последствий" убийство атамана не имело. Уже через полгода о нем никто не вспоминал, кроме пострадавших от погромов, земляков и бывших его бойцов. Григорьевское восстание осталось малоизвестной страницей украинской истории. Кровавые еврейские погромы, предательство Украинской республики, своих союзников-махновцев и сговор с врагом черными пятнами проступили через флер времени. Протест крестьянства против грабительской большевистской политики был обоснован, но оно доверилось проходимцу… Поводырь масс оказался отъявленным амбициозным авантюристом, рвавшимся к власти. Авантюристом, готовым на любую подлость… После смерти атамана одна часть его войск подчинилась Махно, другая во главе с Юрием Тюнником соединилась с армией УНР, остальные в августе 1919-го были окружены и уничтожены красной армией. По некоторым историческим данным, самопровозглашенный Гетман Украины Никифор Александрович Григорьев был похоронен на центральном городском кладбище города Александрии Херсонской губернии (ныне Кировоградской области). На сегодняшний день могила не сохранилась. Существует свидетельство, что Григорьев был похоронен своей женой в небольшом лесочке близ города Александрии, где на его могиле впоследствии тайно установлен крест. За этой могилой много лет ухаживают представители одной из местных организаций. Однако эти сведения еще нуждаются в проверке.

А через 15–17 лет после гибели атамана уроженец махновского Гуляйполя Леонид Юхвид, который едва ли выжил бы «под григорьевцами», написал либретто к оперете «Свадьба в Малиновке». Еще тридцать лет спустя эта оперетта стала замечательным фильмом, в котором Григорий Абрикосов блестяще сыграл взбалмошного атамана-самодура Грициана Таврического, целиком и полностью списанного с Николая Григорьева.

Кстати, помните как Попандопуло, всучивая деньги попу говорил: "слушай, возьми все, я себе еще напечатаю"? Среди коллекционеров бумажных денежных знаков ходят рассказы о существовании денег знаменитого атамана Григорьева. Обычно этим "банкнотам" легенда приписывает некий рисунок с изображением мчащейся тачанки и нецензурного лозунга над ней. А особо осведомлённые знатоки говорят, что на обороте таких дензнаков изображена увесистая дуля и надпись: "А это тебе на сдачу!". В завершение рассказа такой "знаток" чаще всего уверяет, что сам видел и даже держал в руках григорьевскую бону и очень сожалеет, что не приобрёл её для своей коллекции... Лазарев Валерий Анатольевич провел исследование, и выяснил, что денежные знаки легендарного атамана могли на самом деле выпускаться, и скорее всего это третья серия 25-рублёвок (с надписью "серiя 3", "лит. В") Елисаветградского отделения Народного (бывшего Государственного) банка, имеющая некоторые отличия от остальных серий.