Пам'яті Д.І. Яровицького
Я й досі бачу: з лану колисань
Неначе виринувши, литий з криці,
Іде кремезний степовий вусань,
Розповідаючи старі билиці.
А ми, притихлі з дива дітваки,
В самих штанцях, засмаглі, завжди босі,
Вже не пірнаємо під колоски,
Немов зайчата, бистрі й кирпоносі.
"Отут Сірко проходив із кошем...
Там гайдамаки в балкці ночували...
А там відбили, з юним Тимошем,
Тяжкий удар татарської навали...
На тій могилі - баба кам'яна,
Яку поставили прадавні скити.
Стоїть на спомин та страшна мана,
Хоч відійшли у безвість волокити...
А ген, за яром, зупинявсь Богдан,
Коли вертався з кримського полону
І пив з криниці - погасить вулкан,
Що в серці збурював глибінь бездонну..."
О діду Дмитре! Січеславський Дмитре!
Невже замовкне розповідь? Невже?
Нехай будущина всі біди витре,
А голос ваш - навіки збереже!
Славутич Яр (Жученко Григорій). 1982
Эти слова посвящены известному украинскому археологу, этнографу и краеведу Дмитрию Ивановичу Яворницкому, 160 лет со дня рождения которого отмечается сегодня, 6 ноября. Жизнь Д. И. Яворницкого напоминает приключенческий роман. Она была наполнена сногсшибательными историями, взлетами и падениями, разочарованиями и славой. Его биография не может быть вложена в прокрустово ложе каких-то идей, концепций или систем. Он не был идеальным ученым или гениальным руководителем, писателем и т.п. Лучше, чем сам Д. И. Яворницкий о себе, о нем не скажет никто. В 1913 г., когда чествовалось 30-тилетие его научно-литературной деятельности, в адрес ученого было сказано много хвалебных речей и слов. В конце встал сам Д. И. Яворницкий и, обращаясь к присутствующим, сказал о себе: «…скажу вам по правде: Яворницкий-писатель не стоит и доброго слова; как археолог – он так себе; как человек – стоило бы быть намного лучшим; а вот Яворницкий-историк совсем плохонький. Но как собиратель археологического материала и, особенно, фольклора – на этом поле я кое-что сделал». Будучи очень скромным, он добавил, что в этом не только его заслуга, поскольку ему помогали учителя, служащие, врачи и многие другие, за что он был очень благодарен. Но, не смотря на то, что Дмитрий Иванович не относил себя к гениальным личностям, он привлекал к себе людей, многие его современники приходили к нему «черпать вдохновение»: Павло Тычина, Максим Рыльский, Павел Усенко, Остап Вишня, Владимир Гиляровский художник-баталист Николай Самокиш, славист Агафангел Крымский, классики украинского театрального искусства Михаил Кропивницкий, Николай Садовский, Павло Саксаганский и многие другие. Своей романтической влюбленностью в запорожцев Д.И. Яворницкий толкает не одного художника к воссозданию героических страниц Запорожской Сечи. Он был деятельным советником И. Репина в создании знаменитой картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» и даже позировал ему в одежде сечевого писаря... Но обо всем по порядку.
Происхождение и семья
В происхождении Дмитрия Ивановича Яворницкого нет ничего загадочного. Однако некоторые факты вызывают интерес. Дмитрий Яворницкий родился 26 октября 1855 г. в селе Сонцевка (теперь село Борисовка) Харьковского уезда Харьковской губернии. Эта дата указана в его автобиографиях, хранящихся в Днепропетровском историческом музее. Именно к этому дню (по новому стилю – 7 ноября) обычно приурочиваются праздничные мероприятия, посвященные его жизни и деятельности. Однако в метрической книге Богословской церкви села Сонцевка находим, что 25 октября 1855 г. в семье скромного псаломщика Ивана Якимовича Эварницкого и его жены Анны Матвеевны родился сын Дмитрий, которого крестили через 4 дня. То есть по метрике Д. И. Яворницкий родился не 7, а 6 ноября. Что это? Ошибка? Вряд ли Иван Якимович, который служил дьячком в храме села Сонцевка, неправильно указал дату рождения. Выходит так, что Д. Яворницкий вписывал в автобиографии неверную дату рождения или знал нечто о своем рождении, чего не знаем мы. Что касается фамилии, то впоследствии Дмитрию Ивановичу удалось выяснить, что изначально фамилия его предков по мужской линии была Яворницкий - и после Февральской революции он восстановил исконную транскрипцию. Однако, большая часть научных трудов Дмитрия Ивановича была написана и опубликована до 1917 года, под фамилией Эварницкий. Под ней же фигурирует учёный и в 3-м томе «Казачьего Словаря-Справочника» (Сан-Ансельмо, США, 1970 г.).
Отец Дмитрия, Иван Якимович Эварницкий (1827-1885) происходил из семьи священников и был потомком слободских казаков. Однако его прадед Алексей Яворницкий и прабабка Евдокия Яковлевна принадлежали к дворянскому сословию. В 1793 г. Алексей Яворницкий отошел от мирских дел и принял священнический сан. Он был женат на представительнице известного на Слобожанщине старшинского рода Любицких – Евдокии Яковлевне Любицкой. Ее дед Роман Любицкий в 1713 г. занимал должность Бишкинского сотника Изюмского полка.
Отца своего Дмитрий Яворницкий любил и уважал. Отец очень повлиял на развитие Яворницкого-ребенка, на его мировоззрение, на восприятие окружающего мира. Иван Якимович хотел, чтобы его сын тоже стал священником. Одно время, после окончания Харьковской уездной школы, учился в Харьковской духовной семинарии, но не закончил её. Его влекли светские науки, особенно история, литература, искусство, что и определило его дальнейший путь. Повзрослев, Дмитрий ощущал некоторое чувство вины за то, что не оправдал надежд отца, потому что в 1877 г. он поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета, тем самым порвав с длительной священнической традицией своих предков. У сельского дьячка Ивана Якимовича денег на обучение сына не было. Выручила крестная Дмитрия – Анна Дмитриевна Сонцева, дочь местных помещиков. Скорее всего, именно она выделила средства на обучение будущего исследователя истории Запорожья. Возвращаться к сельской жизни, вяло текущей рутине священнического существования, на которое Дмитрий насмотрелся еще подростком, он не планировал.
С матерью у Дмитрия Ивановича были довольно прохладные отношения. После смерти мужа Анна Матвеевна часто в своих письмах просила Дмитрия приехать, но он отписывал, что болен (Д. Яворницкий тогда действительно часто болел и был в разъездах) и долгое время у родных не появлялся. Не появился он и на похоронах матери, которая умерла в 1916 г.
Начало пути
Конец 1870-х –1880-е гг. для Д. Яворницкого были не вполне счастливыми. Во время обучения в Харьковском университете Дмитрий Иванович вынужден был подрабатывать, ел плохо, часто болел. Он давал частные уроки, часто брал деньги взаймы, продавал необходимые ему самому вещи. В 1881 г. Яворницкий с отличием окончил Харьковский университет, где на него оказали особенное влияние выдающийся историк Н.Ф. Сумцов (слободской казак) и знаменитый лингвист и этнограф А. А. Потебня (полтавский казак). После окончания университета его, как способного и подающего надежды студента, оставили при кафедре русской истории внештатным стипендиатом для подготовки к профессорскому званию. Направлением своих научных изысканий Дмитрий Яворницкий выбрал непопулярную в Российской империи тему – историю запорожских казаков. Тогдашний попечитель Харьковского учебного округа Максимович заявил молодому исследователю: «Ваши запорожцы нам не нужны. Пишите о Финляндии». Д. И. Яворницкий своего решения не изменил, выбрав путь, полный преград, непонимания и даже, в не котором роде, опасный, поскольку изучение истории Запорожья как в Российской, так и в других империях воспринималось как «украинский сепаратизм».
На самом деле обвинения в сепаратизме были надуманы и нелепы, поскольку в начале 1880-х годов Д. Яворницкий даже украинским языком владел плохо. Находясь в состоянии научного поиска, молодой ученый пытался точнее определить тему исследования. Для этого он обращался к разным знатокам украинской старины. Однажды Дмитрий Иванович обратился к Д. П. Пильчикову, который в свое время входил в состав Кирилло-Мефодиевского братства. Свидетель этой встречи Е. Чикаченко, вспоминал, что Яворницкий тогда на украинском языке не мог сказать ни слова. Что было не удивительно, поскольку годы обучения в семинарии и университете этому не способствовали.
Вскоре научные изыскания Д. И. Яворницкого оказались под угрозой. В основном все упиралось в отсутствие средств. Их у него всегда не хватало, а тут еще руководство университета лишило его стипендии за отказ от предложенной темы («история Финляндии»). Молодой историк преждевременно сединой: не имея и тридцати лет он был уже почти весь сед. «Кроме того, – признавался он, – несчастия много повлияли на мой характер, так и не менее того на мою предприимчивость...». «Эх, знали бы люди, как тяжело мне жить на свете», – вздыхал молодой еще человек, терзаемый мрачными мыслями о своей судьбе. Мысли эти принадлежали Дмитрию Яворницкому, для которого время осени 1884– весны 1885 г.г. было одним из самых сложных в его жизни. Он не мог понять, за какие деяния на него был повешен «ярлык сепаратиста», почему ушла жена, по сути, бросив его. Какое-то время растерявшийся Яворницкий пребывал в отчаянии и безысходности. К неприятностям добавилась еще и смерть отца, которого он любил и уважал. Для того, чтобы не сойти с ума, а еще чего хуже – не свести счеты с жизнью, Дмитрий Яворницкий многое меняет кардинально: род деятельности (учебу в магистратуре на преподавание истории в ряде средних учебных заведений Харькова, летом же, глубоко интересуясь историей родного края, ученый ходил по бескрайним степям Украины, осматривая курганы, городища, старинные церкви, записывая песни, думы, рассказы о запорожцах), место проживания (после двух лет работы при Харьковском университете переезжает из несчастливого для него Харькова в Санкт-Петербург, где преподает в средних школах и на Высших женских курсах, а всё свободное время посвящает изучению архивов по Запорожской Сечи, а с весны 1894 до весны 1895 гг. ученому разрешено работать наездами в московских архивах и библиотеках, что намного облегчило написание третьего тома «Истории запорожских казаков»), семейную жизнь на холостяцкую. Таких поворотов в жизни будущего выдающегося историка было немало и до, и после этих событий.
Можно сказать, что Яворницкому повезло. Он смог найти людей, которые помогли ему в начале пути и продолжали помогать в дальнейшем. Одним из первых покровителей Д. И. Яворницкого стал известный общественный деятель А. Н. Поль (1832-1890). С ним Дмитрий Иванович познакомился в период своих этнографических и археологических поисков в начале 1880-х годов. Поль владел более обширными знаниями по истории Приднепровья и с удовольствием делился ими со своим молодым подопечным, а позже выделял деньги на археологические раскопки, предоставлял жилье Яворницкому. А. Н. Поль дружески относился к молодому археологу, помогал собирать экспонаты прошлого, даже давал ему на целое лето рабочую силу за свой счет. Серьезную помощь Дмитрию Ивановичу на первых порах оказывал историк и этнограф Я. П. Новицкий (1847-1925). Он помогал ему советами, интересными материалами, которые Яворницкий использовал в своих работах. Результатом их сотрудничества стал ряд небольших работ о Запорожье, изданных начиная с 1883 года. В 1888 году выходит его первый большой двухтомный труд «Запорожье в остатках старины и преданиях народа», а в 1892 году появляется первый том труда «История запорожских казаков», за который в 1901 году Яворницкому была присуждена ученая степень магистра российской истории. В издании некоторых научных работ Яворницкому помогал известный коллекционер и крупный землевладелец В. В. Тарнавский – владелец знаменитой Качановки, что на Черниговщине.
Кроме доброжелателей и бескорыстных помощников были у Дмитрия Ивановича и критики. Наиболее последовательным из них был историк А. М. Лазаревский, который жестко критиковал первый том «Истории запорожских казаков», указывая, что свои выводы Яворницкий позаимствовал у ученых В. Б. Антоновича и П. А. Кулиша. Известный источниковед и историк культуры Г. П. Житецкий, этнограф и археолог В. Н. Ястребов упрекали Яворницкого за некритическое отношение к источникам, недостаток определенного метода исследования и субъективизм. Но в то же время они от мечали, что бы Д. И. Яворницкий собрал чрезвычайно много материалов по истории Украины. Критика, которая часто была не обоснована, сильно влияла на начинающего исследователя. Результатом стало то, что Д. И. Яворницкий отказался работать над четвертым томом «Истории запорожских казаков».
Однако доброжелателей и помощников все же было больше. Яворницкому удавалось находить много неравнодушных к его занятиям людей. Среди них можно назвать предводителя дворянства Екатеринославской губернии (1874-1886) Г. П. Алексеева; предводителя Екатеринославского дворянства (1908-1917), члена Государственной Думы Н. П. Урусова; коллекционера, генерал-майора А. Н. Синельникова; общественного и культурного деятеля, мецената В. Н. Хренникова и многих других. Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия Яворницкого, не будь рядом людей, заинтересованных в исследованиях украинской старины. Он пользовался этой поддержкой только в научных, но никогда в личных целях. Надо отдать должное и Д. И. Яворницкому: став известным и заслуженным ученым, он никогда не отказывал в помощи тем, кто в ней нуждался.
Северная Пальмира
В Петербурге все казалось обстояло, как нельзя лучше. Но душа болела! "Я боюсь даже, чтобы не сойти с ума, – пишет он другу Якову Новицкому. – Тяжелое состояние. Если бы только я мог пережить его?!. Здесь я оторван от всего, что было мило моему сердцу, что приятно ласкало мой слух, успокаивало мои больные глаза. Здесь ни Сечи, ни степи, ни Днепра, – все далеко-далеко от меня. Шутка ли сказать – 1500 верст. И сказать то трудно, а проехать их?" В следующем письме еще более тяжкая хандра: «Знаете ли Вы, что я страшно тоскую в клятом Петербурге? Знаете ли Вы, что я едва не наложил руки в этой клоаке?.. Я же едва влачу свое жалкое существование: червь червяком, бесформенная личина, ничто, если (не) меньше того. Денег по обыкновению, ни копья, взамен того масса долгов, знакомые хотя и есть, но не с кем души отвести. Света божьего не увидишь, а вместо того страшная мгла и невообразимая слякоть. Противно, подло, гадко на душе. Эх, батюшка мой Днепр! Сколько дал бы за то, чтобы стать на твоем крутом берегу и слить свои слезы с светлыми водами твоими!»
Хорошо, когда в трудную минуту у тебя окажется друг. Яков Новицкий из далекого Александровска (ныне Запорожье) слал Яворницкому слова утешения (его речь перемежается украинскими словами): «Письмо Ваше... навеяло на меня досаду. Хандрят козаки, хандрят небораки — подумал я. – Ежели разрыдаюсь: це бувае зо мною, з Вами, зо всяким живым, охрещеным. При вашей трудовой жизни, при нашей еще более «злиденной» жизни, нервы больно чувствительны. Но нечего отчаиваться: малодушие – это бабская вдача. Будем крепиться, терпеть, игнорировать. Будем выносить все, чтобы выйти с бою победителями не с размотанною силою, но здоровыми, закаленными. Вот вам исповедь – черт знает какого только горя не видавшего, черт знает каких только нужд не испытавшего. Да разве иначе жили удалые парни?»
В Петербурге Яворницкий лечил хандру трудом, забывался в работе. А это проверенное средство от меланхолии. Но даже в, казалось бы, неблагоприятных обстоятельствах нашлись свои положительные стороны. Ну, вот судьба-злодейка забросила ученого в Петербург против его воли. Но именно там, в столице, он трудился как никогда интенсивно в архивах и библиотеках. За семилетний петербургский период (1885-1892) опубликовал 63 работы, в том числе семь книг. Именно в столице он обзавелся надежными друзьями. Среди его приятелей, например, оказался известный художник Илья Репин...
 |
| Для того чтобы заставить улыбнуться бывшего в мрачном настроении Яворницкого, Репину пришлось показать ему журнал с карикатурами. |
"Ти, султан, чорт турецький, i проклятого чорта син і брат, самого Люцеферя секретарь. Якiй ты в чорта лицар, коли голою сракою їжака не вбъешь?! Чорт ти, висрана твоя морда. Hе будешь ты, сукiн син, синiв христіянських пiд собой мати, твойого вiйска мы не боїмося, землею i водою будем биться з тобою,враже ти розпроклятий сину! Распроной#б твою мать! Вавилоньский ты жихась, Макэдоньский колесник, Iерусалимський бравирник, Александрiйський козолуп, Великого і Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всего свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида онук, а нашего х#я крюк. Свиняча ти морда, кобыляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, ну и мать твою й#б. От так тобi Запоріжцi видказали, плюгавче. Не будешь ти i свиней христiанських пасти. Теперь кончаємо, бо числа не знаємо i календаря не маемо, мiсяц у небi, год у книзі, а день такий у нас, який i у вас, за це поцилуй за цэ в сраку нас!..
Пiдписали: Кошевой атаман Иван Сирко Зо всiм кошем Запорожськiм".
Не знаю, получило бы это письмо столь огромный резонанс, не находись в тот вечер среди гостей Яворницкого Илья Репин. Художнику тут же захотелось изобразить на холсте сам процесс создания письма - всю ту гамму чувств, которая сопровождала его написание. В одном из писем Репин отмечал, что «никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства, как казаки». Над своей картиной художник работал очень долго - более 10 лет. Первая же законченная версия картины, написанная маслом, появилась в 1887 году. Она вызвала немало критики по поводу исторической недостоверности. Чтобы исправить недостатки, Репин пишет картину заново, а свой первый вариант дарит Яворницкому. Впоследствии историк продаст эту картину Павлу Третьякову в его Третьяковскую галерею (где она ныне и находится). Яворницкий же вдохновил Николая Лысенко на создание оперы «Тарас Бульба».
Дмитрий Яворницкий горячо интересовался и жизнью кубанских казаков, наследников запорожской славы. В конце апреля 1894 года, проездом из Туркестана в Петербург, он посетил город Екатеринодар, где осмотрел войсковые регалии, войсковой архив и археологический музей. В том же году он посылает в подарок кубанцам несколько экземпляров первого тома «Истории запорожских казаков». В начале 1901 года Дмитрий Иванович читает в зале Екатеринодарской женской гимназии лекции по истории Запорожья, после чего возникает идея поручить ему создание «Истории Кубанского казачьего войска» (после длительных переговоров работа была поручена Фёдору Щербине).
Личная жизнь
Как-то уж так сложилось, что Д. И. Яворницкий не воспринимается иначе как ученый, исследователь, общественный деятель. Яворницкий был еще и поэтом: написав более 60 стихотворений, большинство из которых опубликовано в сборнике «Вечірні зорі» (1910 г.), а также повести ("Наша доля - божья воля" (1901), "За чужий грix" (1907), "В бурсу! В бурсу! В бурсу!" (1908), «Де люде, там i лихо» (1911) и др.) и сатирические рассказы, вошедшие в сборники «Мiж панами» (1911) и «Драний хутiр» (1911). А поэт – натура романтическая. Не только научными занятиями жил молодой магистрант, ему не были чужды и душевные порывы. Правда, в отличие от науки, где он достиг многого, на личном фронте Яворницкого преследовали неудачи. Не последнюю роль сыграло пресловутое отсутствие средств. Семейная жизнь молодого ученого не удалась. Первой его женой была учительница музыки из Харькова Варвара Петровна Кокина. Они вместе не прожили и двух лет. Она устала от систематического безденежья, которое стало особенно заметным после того, как Дмитрию Яворницкому прицепили ярлык сепаратиста. К тому же квартира, в которой жили молодожены, представляла настоящий склад разных вещей, которые, по мнению Варвары Кокиной, были ни чем иным, как хламом. Постоянные размолвки утомляли обоих. В конце концов, Варвара ушла в 1884 году. Развод почти совпал со смертью отца Дмитрия. Все эти события чуть не привели Яворницкого к душевному срыву, о чем он сознавался в письмах к своим друзьям Г. И. Маркевичу и Я. П. Новицкому. Неудачная женитьба все же не до конца сломала веру Дмитрия Яворницкого в семейное счастье. Во второй половине 1880-х годов он предпринял вторую попытку создать семью. В доме известного харьковского поэта Якова Щеголева он познакомился с его дочерью Елизаветой. И снова испытал душевные волнения и минуты счастья. Однако взаимная приязнь Дмитрия и Елизаветы не переросла в супружеские отношения. На пути снова встала бедность. Я. Щеголев хотел для своей дочери лучшей судьбы, не желая видеть своим зятем бедного молодого ученого. После этого Д. И. Яворницкий полностью погрузился в свои научные занятия, пытаясь забыть эти неудачи. Лишь в пору революционных потрясений Дмитрию Яворницкому удалось найти себе пару. В 1918 г. он женился на молодой екатеринославской учительнице Серафиме Дмитриевне Бураковой (Буряковой). Но этот союз больше был похож на союз единомышленников, чем супругов. Детей они так и не нажили.
Екатеринославский музей козачества
К моменту переезда в Екатеринослав, в 1905 г., Д. И. Яворницкий был уже маститым ученым. До этого он успел поработать в Харькове, Санкт-Петербурге, Ташкенте и Самарканде (куда в апреле 1892 г. его отправили «за излишнюю любовь ко всему украинскому» под надзором полиции и без права преподавания в своеобразную "ссылку" - 3-летнюю командировку в Среднюю Азию, где занимал должность чиновника по особым поручениям: он должен был исследовать этот край и его исторические достопримечательности, в результате чего в 1893 г. увидел свет «Путеводитель по Средней Азии от Баку до Ташкента в археологическом и историческом отношениях», за который Д. Яворницкий был награжден орденом Станислава 3-й степени и орденом Бухарской Золотой Звезды (в 1894 г.), а также получил чин коллежского асессора, кроме того усиленно работал над монографией о народном герое Иване Сирко, охватывающей последний период его жизни и деятельности, когда расцвел его талант политического деятеля и полководца), Варшаве (где в 1895−1896 годах читал лекции по русской истории в универститете) и Москве (куда приехал по приглашению В. Ключевского и стал приват-доцентом Московского университета, и где активизировалась и литературно-общественная деятельность Яворницкого: в конце 90-х годов ученый параллельно с научной и преподавательской работой в университете (где до 1905 года читал курс археологии, истории Украины и запорожского казачества) писал художественные произведения: повесть «Максим Вітряк» (1897-1898)), а также совершил поездки по местам исторических событий в Турции, Иране и Палестине. Он был признанным специалистом в области истории украинского казачества, за что со временем среди украинской интеллигенции получил почетное прозвище – «козацький батько». Д.И. Яворницкий был членом многих научных организаций и обществ. В 1886 году избран действительным членом Русского археологического общества в Петербурге, а в 1906 году – членом Московского археологического общества. Ученый являлся членом Полтавской, Таврийской, Псковской, Екатеринославской губернских ученых архивных комиссий, Украинского научного общества в Киеве, Научного общества им. Т.Г Шевченко во Львове. В 1896 году ученый становится сначала приват-доцентом, а позже профессором Московского университета. Преподает археологию и историю малороссийского казачества, читает «Специальный курс по истории Малороссии и Запорожья». Понятно, что Екатеринослав, в котором не было университета, в планах Дмитрия Ивановича не значился, хотя еще в середине 1880-х годов он изъявлял желание навсегда поселиться в Екатеринославе. Но то была середина 1880-х гг. Молодой, мало кому известный исследователь казачества, тогда мог желать поселиться в столице казацкого края. В начале ХХ в. обстоятельства изменились.
В апреле 1902 г. Д. И. Яворницкий получает письмо от Екатеринославского научного общества. В письме ему предложили занять должность директора вновь открытого Екатеринославского музея (ныне Днепропетровский областной исторический музей им. академика Д. И. Яворницкого), основанного на базе коллекций губернатора Андрея Фабра, создавшего еще в феврале 1849 года Общественный Екатеринославский музеум, и бизнесмена и мецената Александра Поля, потомка по материнской линии гетмана-мученика П.Л. Полуботка, открывшего в 1888 году в собственном доме частный археолого-исторический музей, коллекция которого составляла более 4700 музейных предметов. В мае того же года директор Общества и хороший знакомый Яворницкого В. В. Курилов приглашает его в Екатеринослав для того, чтобы тот помог Обществу с устройством музея. Д. И. Яворницкий не смог приехать. В декабре 1902 г. Курилов снова просит Дмитрия Ивановича приехать. «Святая обязанность директора музея, – пишет он, – явиться на работу». Но и в этот раз Д. И. Яворницкий не явился. Дело в том, что в это время Д. И. Яворницкий искал для себя место преподавателя в высшей школе. Он даже согласен был работать на непрестижной для него должности приват-доцента в Новороссийском университете в Одессе, и был полон сомнений – принимать ли предложение В. В. Курилова. Если бы в университете место для Яворницкого нашлось, то Екатеринославский музей возглавил бы кто-то другой. Лишь благодаря Обществу и его руководителю Курилову Д. И. Яворницкий стал во главе музея. Уже возглавляя музей, Яворницкий не переставал жаловаться на свою злую судьбу, которая вынудила его осесть в провинциальном Екатеринославе.
 |
| Дом-музей Яворницкого. Открыт для посетителей 3 ноября 1988 года. Филиал Днепропетровского исторического музея. Построен в 1905 году по проекту местного архитектора Л.А.Бродницкого. |
В 1910 году Дмитрий Иванович был в командировке в Египта: в результате его наблюдений административное здание Екатеринославского исторического музея было построено по образцу Каирского национального музея (к сожалению, во время войны оно было существенно разрушено). Там он познакомился с знаменитой украинской поэтессой Лесей Украинкой, которая на память о встрече в стране пирамид подарила Дмитрию Ивановичу трость. Вспоминая Яворницкого, Леся Украинка писала: «Він завзятий дід. Лазив і на пираміди, і в пираміди, і де його тільки не носило! І це в 60 років і з ревматизмом...»
Доголетние и самоотверженные исследования Яворницкого получили широкое признание и содействовали (прямо или косвенно) официальной реабилитации Запорожского казачьего войска в царствование Николая II, который в 1915 г., во время своей поездки по Югу России, лично посетил Екатеринославский Музей, оставив сочувственную запись в книге отзывов. Данный факт имел особое значение в контексте драматических коллизий Первой мировой войны, когда к наследию Запорожского казачества вдруг обратились противники России - австрийцы, создавшие бригаду (легион) «Украинских Сечевых Стрельцов». Следует сказать, что не существует никаких положительных данных о принадлежности Яворницкого к какой-либо украинской (или не-украинской) партии. Скрупулёзный, добросовестный исследователь казачьей старины дистанцировался от политических дрязг того времени. В отличие от многих своих соотечественников, Дмитрий Иванович не запятнал себя ни австрофильством, ни раболепством перед большевиками...
«Украинский проект» Яворницкого
Во многих исследованиях Д. И. Яворницкого называют человеком аполитичным. Он действительно не состоял ни в одной партии, в период Украинской революции 1917-1920 гг. не принимал активного участия в политической борьбе. Все это так, но он никогда не был безразличен к судьбе Украины и ее народа.
В тот год, когда Дмитрий Иванович окончательно осел в Екатеринославе, Российскую империю захлестнули события первой российской революции 1905-1907 гг. Некоторая демократизация устройства страны и либерализация общественной жизни как никогда остро поставила на повестку дня национальный вопрос. Вот здесь Д. И. Яворницкий не стоял в стороне. При его непосредственном участии в Екатеринославе, на деньги известного предпринимателя Н. В. Хренникова, стала издаваться первая в истории города украиноязычная газета «Запоріжжє». Дмитрий Иванович стал ее редактором. Почти одновременно в городе стали выходить еще два издания: «Добра справа» и «Селянське слово», в которых Д. И. Яворницкий тоже печатался. Когда эти издания были закрыты властью, Яворницкий стал редактировать еще одну газету – «Русская правда». Однако газета вскоре стала слишком политизированной, поэтому Дмитрий Иванович ушел из редакции. Он был готов сотрудничать с украинской прессой, если она носила просветительский характер. Например, с изданием «Дніпрові хвилі» (1910-1913 гг.), где Д. И. Яворницкий печатал свои популярные рассказы из истории Запорожья, а также художественные произведения.
Сосна, тополь, калина, васильки, лютики, мята - даже растения в усадьбе Яворницкого подобраны не случайно. Историк хотел видеть в своем саду те деревья и цветы, которые упоминались в украинских думах и песнях. Даже воссоздал здесь фрагмент дикой степи. Говорил, что она его вдохновляет...
В 1914 года, когда было запрещено празднование 100-летия со дня рождения Великого Кобзаря Т. Г. Шевченко, Яворницкий, как председатель юбилейного екатеринославского комитета, ценой больших усилий, рискуя в очередной раз потерять работу, один во всей российской империи добился от властей официального разрешения на проведение юбилея.
Д. И. Яворницкий был инициатором переименования некоторых екатеринославских улиц. На Соборной горе благодаря его стараниям появилась улица А. Н. Поля, на Игрени – улицы с именами украинских писателей и других известных деятелей украинофильского движения. При активном участии Дмитрия Ивановича в городе был построен первый дом в украинском стиле – Дом Хренникова (сейчас – гостиница «Украина»). Он был одним из инициаторов создания дома «Просвіта» в Екатеринославе в 1905 г., и сам был активным ее членом.
В период революции 1917-1920 гг. Яворницкий продолжал заниматься просветительской деятельностью: читал лекции по истории запорожского казачества, об украинских народных традициях в сущестововавшем тогда Екатеринославском университете, где создал кафедру украиноведения, которую возглавлял вплоть до 1933 года. При этом Дмитрий Иванович не оставлял попечения и об историческом музее. Ради спасения уникальных собраний, опасаясь за их судьбу, учёный отказался эмигрировать в 1919 г. Известно о знакомстве Яворницкого с генерал-лейтенантом А. Г. Шкуро, оставившим сочувственную запись в музейной книге отзывов. А лихой батька Махно, очарованный рассказами Яворницкого о казачестве, выдал охранную записку, в которой написано, что она дана директору музея Яворницкому и никто не имеет права без каких-либо причин брать, конфисковывать из музея вещи. Кроме того, Махно даже дал дрова, чтобы музей отоплювали.
Мало кто знает, что Яворницкий был сторонником организации в Украине национальной (автокефальной) церкви. При его активном участии в мае 1917 г. в Преображенском соборе состоялась первая служба на украинском языке. Архиепископ Екатеринославский Агапит находился тогда под сильным влиянием Дмитрия Ивановича и даже соглашался с идеей «возрождения Украинской церкви на Сичеславщине».
Д. И. Яворницкий стал творцом и первой научной истории города Днепропетровска. Правда, писал он ее уже в 1930-е годы под надзором цензоров НКВД, о чем свидетельствовала его жена, Серафима Яворницкая. При его жизни книга не была напечатана – это произошло лишь в 1989 г. Но в ней нет казацкой странички, хотя Дмитрий Иванович придерживался той точки зрения, что Приднепровский край был освоен украинскими казаками, а не российскими самодержцами.
Последние годы жизни
На закате жизни Д. И. Яворницкому, избранному в 1929 году действительным членом Украинской академии наук, все же не удалось избежать политики. Полагая, что невмешательство в политику не обратит на него внимания государственных органов, он продолжал трудиться на посту директора музея. С 1927 года - ответственный руководитель экспедиции по выявлению древностей во время строительства Днепрогэса. Благодаря энергии и задору немолодой уже Яворницкий до начала строительства Днепрогэса и во время его организовывал обследование строительных работ и обнаружил много ценных находок, которые могли быть навсегда утеряны. Символичным в жизни неутомимого ученого и пламенного патриота Украины было его последнее путешествие на лодке днепровскими порогами перед их затоплением. Он понимал, что, уничтожая пороги, которые несколько веков были символом свободы и победы запорожцев, власть пытается стереть в памяти народа даже упоминания о славном прошлом Украины...
Однако длительная и плодотворная деятельность в музее была прервана в начале 30-х годов. Когда советская власть устроила первые громкие показательные политические процессы над украинской интеллигенцией, Д. И. Яворницкому удалось избежать ареста, но слежка за ним не прекращалась никогда. Есть основания полагать, что академик-слобожанин поддерживал связи с казачьим подпольем. В списке профессорских знакомых — кубанский сотник Антон Башта, герой Ледяного похода Добровольческой армии под командованием генералов Л.Г. Корнилова, М.В. Алексеева, А.И. Деникина. Знакомство Яворницкого и Башты состоялось в 1926 году. В частных беседах он выражал уверенность в том, что советской власти недолго осталось господствовать. В Днепропетровском окружкоме ГПУ об этом, естественно, знали. Знали в НКВД и об отношении Д. И. Яворницкого к голодомору, устроенному советской властью в 1932-33 гг. В разгар сталинских репрессий Д. И. Яворницкого обвинили в «украинском буржуазном национализме»: 27 августа 1933 в местной партийной газете "Зоря" появляется статья - донос А.Горба "Гнездо националистической контрреволюционные пропаганды (О работе историко-археологического музея)": "Почему воспевается Запорожская Сечь, а не ДнепроГЭС?! Почему есть запорожцы, но нет ударников Днепрельстана?!". Последствия статьи были трагические: дома у Дмитрия Ивановича произвели обыск и "вычистили из музея как контру ". «Эварницкий уволен на пенсию и передал музей новому заведующему-коммунисту» — пишет «Казачий Словарь-Справочник». На тот момент Яворницкому было уже 78 лет, а потому его не отправили в ссылку и не расстреляли, но в скором времени оставили без средств к существованию, лишив академической пенсии. И снова в его жизнь пришло отчаяние и безысходность. Чтобы как-то прожить, известный ученый продает на рынке личные вещи. Но, как и прошлые годы, нашлись люди, которые всячески помогали ему в это тяжкое время. Кто чем мог: одеждой, едой и прочим.
Советская власть считала Дмитрия Яворницкого идеологом украинского национализма. Сам министр просвещения УССР В. Затонский отзывался об экспозиции Днепропетровского исторического музея как о буржуазно-националистической, поскольку, по его мнению, там присутствовала «идеализация Запорожья и Гетманщины». В 1937 г., когда Яворницкий стал доктором общественных наук, НКВД причислило его к числу руководителей виртуального «украинского националистического контрреволюционного подполья». В доме Яворницких неоднократно проводились обыски, в музей (когда Дмитрий Иванович там работал) под личиной сотрудников засылались агенты ГПУ-НКВД. Все это ужасно угнетало и оскорбляло уже немолодого ученого, настроение его было подавленным. Однако, несмотря на это, он продолжал работать. До последних дней своей жизни ученый историк не прекращал деятельности, поддерживал тесные связи с широкими народными массами. Закончив в том же 1937 году свой труд «История города Екатеринослава», после чего приступил к систематизации богатейшего фольклорного и этнографического материала. Эту работу 5 августа 1940 г. прервала неожиданно наступившая смерть, которая и освободила Дмитрия Ивановича от непрекращающегося "красного террора". 11 октября того же года, указом Президиума ВС УССР, Днепропетровскому историческому музею было присвоено имя его первого директора — академика Д. И. Яворницкого.
 |
| проект скульптора В. Р. Наконечного и архитектора В. И. Мирошниченко |
Сохранилось письмо ученого за апрель 1939 года к российскому литературоведу В. Данилову, в котором Яворницкий пишет: «Теперь осталось у меня на руках 50000 народных слов - целые пуды научного материала, но увижу ли я его в печати, аллах знает, ведь мне 83-й год». В течение нескольких лет Д.И. Яворницкий возглавлял научную экспедицию. Только за 1927-1929 гг. было обнаружено и зарегистрировано 36936 различных старинных вещей, написано более сотни дневников, сделано более 1000 фотографий, рисунков и зарисовок. Часть этих снимков историк использовал в географически-историческом очерке «Днепровские пороги» (1928 г.), в котором помещены 86 иллюстраций. В 1929 году появляется сборник неопубликованных архивных исторических документов под названием «К истории степной Украины», которая охватывает почти 300 первоисточников за 140 лет – от начала XVIII до середины XIX в. (первый документ датирован 11 декабря 1716, последний – 5 октября 1857). Весь свой разнообразный материал по истории Запорожья он передал потомкам в виде 150 крупных печатных работ. Свою библиотеку и рукописи ученый завещал Академии наук УССР. Сегодня Днепропетровский областной исторический музей носит имя академика Д.И. Яворницкого.
Что касается музейных экспонатов, то Большие утраты историко-культурный центр понес во время немецко-фашистской оккупации. В здании разместился штадгкомиссар города Клостерман. Экспонаты под дождем, в непогоду были перевезены в полуразвалившееся помещение Художественного музея. Эвакуированные на Восток предметы почти все утрачены, оставшиеся в городе вывезены немцами. Только небольшая часть материалов была спасена техническими работниками музея. Лишь в 1970-1980 гг. произошло возрождение музея. В 1975 году была открыта диорама «Битва за Днепр», в 1977-м — новая экспозиция по истории края с древнейших времен до современности и Музей истории религии и атеизма (в Преображенском соборе). В 1982 году был основан литературный отдел, и в 1988 году начались работы по созданию в Доме Инзова музея «Литературное Приднепровье». В ноябре 1988 года открылся для посетителей Мемориальный дом-музей академика Дмитрия Ивановича Яворницкого. В доме, где в 1905-1940 гг. жил ученый, открыта мемориальная комната-музей и установлена мемориальная доска. 
БОНУС.
"Работая в Архиве Министерства юстиции в Москве, я нашел несколько украинских документов середины XVIII ст., в которых слово «кацап» писалось не с буквой «ц», а с буквой «с», то есть, не «кацап», а «касап». Обратившись потом от архивных документов к языку туземцев Средней Азии, я узнал, что у сартов (то есть узбеков) есть слово «кассаб», «касап», что в буквальном смысле значит «мясник» и в переносном «гицель» (живодёр). Отсюда я и делаю вывод, что нынешнее слово «кацап» вовсе не русского, а восточного, правдоподобно — татарского происхождения, как слова: деньга (по-татарски — «тенька»), хомут («хамут»), сундук («сандук») и другие, которые, однако, считаются у нас за давностью чисто московскими. Идя дальше, я допускаю, что изначально кличкой «касап» обзывали москали татар в смысле «насильников», «гнобителей», «гицелей». От москалей слово «кацап» могло быть занесенным к украинцам в эпоху московской боярщини на Украине, в XVII ст., после гетмана Богдана Хмельницкого."
Дмитрий Яворницкий
Комментариев нет:
Отправить комментарий