Первый номер первого регулярного издания - официальной французской газеты «La Gazette» - вышел ровно 385 лет назад, 30 мая 1631 года, после чего слово «газета» и вошло в обиход, оставшись во многих европейских языках для обозначения всех последующих периодических органов печати, которые стали называть газетами.
Историки считают, что предшественники газет появились еще в эпоху античности в Древнем Риме. Это были деревянные дощечки, на которых от руки переписывали хронику событий, произошедших в городе и мире. Они назывались «Ежедневные дела римского народа» и вывешивались на площадях, а политикам и знатным горожанам доставлялись лично. Эти сводки имели неофициальный характер, пока Юлий Цезарь не распорядился в обязательном порядке распространять отчеты о работе сената, донесения полководцев и тому подобное.
На протяжении последующих столетий формат новостных изданий мало чем изменился, вплоть до изобретения в Германии в 1450-х годах печатного пресса, позволившего размножать текст, не прибегая к услугам переписчиков. Но эти издания в связи с неразвитостью печатных технологий оставались весьма дорогим атрибутом жизни аристократии и богатых торговцев.
Свой современный облик газеты начали приобретать в начале XVII века, но еще не имели этого названия.
Социально-политические условия и факторы появления первых периодических изданий в Европе имеют много общего. В первую очередь это касается жесткого регулирования и цензуры всей печатной продукции, как со стороны государства, так и со стороны церковных структур, которые пытались контролировать не только количество, но и качество информации, приобретающей характер массовой благодаря изобретению и быстрому внедрению в практику печатного станка. Параллельно с церковной цензурой, устанавливается цензура государственная: в 1524 году в Германии, в 1537-м – во Франции, в 1586-м – в Англии. Предельным сдерживающим фактором для тех, кто имел отношение к порождению и распространению информации (в первую очередь издатели-типографы и книготорговцы), стала смертная казнь. Но даже такие драконовские меры не помешали появлению первых газет, что объясняется, с одной стороны, растущей потребностью населения в информации, с другой – прибыльностью издательского бизнеса.
В XVII веке в Европе появляются первые газеты. В Антверпене издатель Аbraham Verhoeve издает с 1605 по 1607 год. «Nieuwe Tijdinghen» («Nouvelles d’Anvers») – газету, выходившую два раза в месяц. В 1605 году появляется первая еженедельная газета в Страсбурге, в 1609-м – еще одна в Вольфсбурге, в 1615-м – во Франкфурте, в 1617-м – в Берлине.
События 30-летней войны (1618–1648) стали стимулом к созданию рынка газет, поскольку именно в период войн возрастает потребность населения в информации. Так, в 1618 году появляется газета в Гамбурге, в 1619-м – в Штутгарте и Праге, в 1620-м – в Кельне, в 1620-м – в Амстердаме. В Лондоне, где с 1620 года распространяются голландские издания, первая собственно английская газета Томаса Арчера появилась в 1622 году. Это была Weeckely Newes from Italy, Germany, Hungaria, Bohemia, the Palatinate, rance and the Low countries. В 1631 году во Франции появилась La Gazette Теофраста Ренодо. В Италии первые газеты появились сначала во Флоренции в 1636-м, затем в Риме – в 1640 году. В 1644 году была издана первая газета в Стокгольме, в 1661 году – Gaceta в Мадриде, в 1703 году – первое русское издание Петра I в Санкт-Петербурге.
Как видно из приведенного перечня национальных европейских газет, «La Gazette» Теофраста Ренодо нельзя отнести к первым периодическим изданиям Европы, однако история ее создания и условия функционирования заслуживают особого внимания. Не меньшего внимания достойна личность самого редактора-издателя.
 |
| Теофраст Ренодо |
Вернувшись в родной город дипломированным врачом в 1606-м году мэтр Теофраст приобрел весьма важное знакомство – он сошелся с молодыми аристократами Арманом Жаном дю-Плесси, герцогом де-Решелье и его старшим товарищем, бароном Франсуа дю-Трамбле, принявшим монашеский постриг с именем Жозеф. Этой паре ещё только предстояло войти в историю с именами «красный кардинал Ришелье» и «серый кардинал Жозеф», причем последнее звание стало нарицательным для всякого тайного руководителя политической и религиозной жизни. Но тогда, когда в Люсоне сошлись сын учителя и два аристократа, господин герцог только что окончил Наваррский колледж в Париже, принял монашество, чтобы стать епископом Люсонским, от чего зависел доход его семьи и готовился к защите диссертации в Сорбонне. Его политическая карьера стала складываться несколько позже, когда в 1614-м году молодой епископ стал депутатом Генеральных штатов от духовенства. Отношениям между Ришелье и Ренодо не мешала ни разница их общественного положения, ни сословные границы, ни даже разность вер – семья Ренодо исповедовала протестантизм, или как их называли во Франции, были «гугенотам».
Следуя за своим патроном-католиком, молодой гугенот в 1610-м году переехал из Люсона в Париж, где вполне успешно занимался медицинской практикой. К тому времени он был уже женат на Марте де Мастиье, и не без протекции епископа Ришелье, ставшего духовником молодой королевы Анны Австрийской, получил пост лейб-медика. Впрочем, придворным лекарем провинциал, происходивший из буржуазной среды, да к тому же гугенот, числился лишь номинально, а занимался главным образом практикой в городе, а кроме того пробовал себя на самых разных поприщах общественного служения. В столице королевства мсье Ренодо прославился как завзятый филантроп, основавший лечебницу для бедных и устраивавший раздачу бесплатных лекарств. Пробовал он так же и писать, публикуя статьи, заметки и памфлеты, которые, впрочем, особенного фурора не производили – имелись тогда авторы и много популярнее мастера Теофраста.
В 1618 году Теофраст отправился в длительное путешествие в Голландию. Вероятно, посещал также Италию и Германию, где имел возможность познакомиться с первыми газетами Европы. По возвращению в Париж Ренодо знакомится с будущим кардиналом Ришелье, который помогает ему сначала получить пост лейб-медика при короле Людовике XIII, а затем должность главного комиссара бедных Королевства.
В 1629 г. Ренодо получает королевскую привилегию (по сути, монопольное право) на создание в центре Парижа «Bureau d’adresse et de rencontre», которое становится центром самой различной деятельности, направленной на благотворительные цели. Услуги bureaux d'adresse были доступны многим, плату там брали самую умеренную – три су, хотя пункт 13 королевского постановления по этому поводу, призывал содержателя бюро быть: «...посредником между бедняком и богатым, врачом и больным, и посредником бесплатным…», но там же имелась и оговорка « бесплатным, насколько это возможно». Первоначально Адресное Бюро выполняет функции агентства по трудоустройству, позднее при нем открывается диспансер (бесплатный для бедных), где оказываются медицинские консультации и раздаются бесплатные лекарства. Кроме того, раз в неделю Ренодо устраивает конференции, где каждый желающий может выступить с докладом на объявленную заранее тему. Вскоре Бюро становится центром, где собирается информация относительно покупки и продажи недвижимости, мебели и прочего. В его Адресном бюро любой мог получить справку или дать объявление. Объявления, вывешенные на привычных местах, извещали о следующем: «С разрешения короля! Доводится до сведения всех лиц, желающих продать, купить, взять на прокат, отдать в наем, обменять; а так же к сведению господ желающих нанять прислугу, и тех, кто ищет место слуги! Просим обращаться в Адресное бюро, разрешенное Его Величеством для удобства публики, и открытое ежедневно с восьми часов утра до шести часов вечера». Глашатаи, выкрикнув это извещение, фактически объявили о завершении своего служения. Хотя конечно их профессия умерла не сразу и далеко не везде, но шаг был сделан и новая форма обмена сведениями между людьми начала свою жизнь в славном городе Париже. Ренодо говорил тем, кто с ним работает: "Необходимо чтобы в государстве богатые помогали бедным, так как гармония нарушается, когда одна часть чрезмерно жиреет, а другая - атрофируется". Можно сказать, что Ренадо заложил основу современного рекламного агентства, причём за размещение рекламы платили только состоятельные люди. Кроме того, он создал прообраз информационного агентства («бюро переводчиков» - ту информацию, которая не помещалась в газету, Ренодо продавал другим издателям). Эта новинка не только прижилась, но дело у Ренодо пошло столь хорошо, что в 1630 году с принципами работы его бюро и ходом дела соизволил ознакомиться кардинал Ришелье, к тому времени уже занимавший при королевском дворе важнейшее положение, совмещая посты государственного секретаря и главы правительства – «главного министра короля». Получив самые благоприятные впечатления, кардинал даровал Ренодо патент на повсеместное устройство подобных бюро во всем королевстве. Протекция всесильного кардинала помогала доктору Ренодо развернуть свою деятельность столь широко, что его «Адресному бюро» срочно потребовалось печатное издание, сборник объявлений. Теофраст создал ежегодник...
Стоит отметить, что Ренодо, в отличие от основателей других газет, не принадлежал к корпорации издателей-типографов (он пожелал работать самостоятельно, не связывая себя ни с какой цеховой организацией). Вообще для того чтобы издавать, что-нибудь в Париже, требовалось вступить в корпорацию типографщиков, а для этого требовалось прожить в городе более 6 лет и подтвердить умение читать и писать на латыни и древнегреческом, предоставив особый сертификат парижского университета, но поддержка Ришелье помогла преодолеть все препятствия. Сама газета, по мнению многих исследователей, была создана «по заказу» всемогущего Ришелье, ставшего в 1622 г. кардиналом Франции и возглавившего королевский Совет в 1624 году. По сути, Ришелье олицетворяет власть Франции этого непростого времени – времени финансовых, административных и военных реформ. Франция вовлечена в Тридцатилетнюю войну, набирают обороты религиозные войны, достигшие апогея при Людовике XIV. Не вдаваясь в захватывающие перипетии дворцовых интриг, можно сказать, что одним из основных рычагов борьбы за власть становится информация. Несмотря на предпринимаемые меры (штрафы, аресты, бичевание, казни издателей и книготорговцев), Париж наводнен памфлетами и рукописными газетами. Для пропаганды проводимой политики нужна была официальная и подконтрольная газета, создать которую позволяла существовавшая в то время система королевских привилегий и разрешений на издание и распространение публикаций.
 |
| Первый номер «La Gazette» |
Происхождение названия «газета», спорно. Существуют две основные версии: венецианская и парижская. Согласно первой версии два первых рукописных периодических издания: «Notizie Scritte» и «Fogli de avvizi», в которых сообщали о важнейших событиях, имеющих место быть в Венецианской Республике, стоили ровно одну «сороку», по-итальянски «gazzette» - так называли мелкую венецианскую монету 1538 года чеканки, на которой была изображена болтливая птичка. Отсюда де и пошло название, общее для всех подобных листков, которое стало общим для подобного рода изданий. Какая-то связь между ценой на первые листки и названием монеты с сорокой на абрисе, безусловно, имеется. Дело в том, что в каждом порядочном доме богатых семейств средневековых городов держали специального слуг, собирателей слухов и сплетен, которых называли «gazza», то есть сороки, болтуны. Их обязанности походили на занятия древнеримских «subrostrani», целыми днями слонявшихся по Риму в поисках разных новостей, принося их своим нанимателям. На такую должность подбирали ловкого паренька, этакого проныру – наблюдательного и с хорошо подвешенным языком. Он должен был, встав с утра пораньше, идти на городскую рыночную площадь, где собиралось много всякого люда, и каждый был рад почесать языком. Собиратели новостей чутко прислушивались к болтовне поваров и кухарок, служивших в богатых домах, которые в окружении носильщиков являлись на рынок за провизией. О том, что творится в окрестностях, они узнавали от крестьян, привозивших в город сельские товары. От приезжих купцов, их приказчиков и слуг любопытствующие узнавали, что делается в дальних местах. Завязывали знакомства среди лакеев, прачек, кучеров и прочих слуг, выманивая у них интимные тайности о жизни их господ. Для развязывания языков и угощения рассказчиков наследникам римских «subrostrani» выдавались небольшие суммы мелкими деньгами, а потому они всегда были желанными гостями в разных кабачках, где так же можно было узнать уйму всякого интересненького. Особенно ценились рассказы караульных солдат, дозором ходивших ночью по крепостным стенам и улицам города и сторожей городской кордегардии. От них узнавали об арестах воров, кабацких буянов, скандалах с игроками и шлюхами, выясняли пикантные подробности «ночной жизни», когда происходило все запретное, тайное, а от того особенно интересное обитателям «порядочных домов», не рисковавшим без особой на то нужды высовывать нос за тяжелые ворота своих усадеб после захода солнца. К тому моменту, когда господа садились завтракать, посланный в город слуга должен был, нагруженный свежими новостями, прибыть домой, и пока хозяева кушали, он излагал им услышанное утром, дополняя собранные на улице сведения собственными наблюдениями и комментариями, с тем чтобы из дому его сеньор вышел, будучи «в курсе всех дел». Такая утренняя сводка, предоставляемая устно, была гораздо удобнее всяких письменных отчетов. Во-первых, можно было не отвлекаться для чтения от еды, а во-вторых, потому что грамотных людей тогда было очень немного и среди самих господ, а уж среди слуг таковых и подавно сыскать было невозможно. Какие уж там письменные отчеты! Во времена средневековья люди легко обходились без общественных средств массовой информации, и даже вообще без письменности. Даже в 14-м веке, когда в некоторых странах университеты успели отметить вековые юбилеи, итальянский поэт Бокаччо, находясь в богатом и многонаселенном городе Люттехе (ныне Льеж) попытался найти переписчика своих произведений, но не сумел обнаружить во всем городе даже простых чернил - их не держали за ненадобностью. До поры люди прекрасно обходились услугами «сорок» - государства были маленькие, событий случалось не так уж и много, а потому усилий «gazza» вполне хватало. Но постепенно жизнь менялась и появилась насущная потребность в информационных средствах более совершенных, нежели простой пересказ сплетен. Когда возникли первые, ещё рукописные листки их сотрудников, стали называть «gazza» по аналогии с «сороками» былых времен. Это прозвище увековечил один из подвижников периодической печати, парижский доктор Ренодо, издававший в Париже сборник новостей под названием «Gazzette».
Таким образом, своему появлению на свет парижская «Газетт» была обязана трем факторам: милости короля, инициативе кардинала Ришелье и стечению обстоятельств. К последней причине относится образовавшаяся в начале XVII века острейшая необходимость организовать в Париже рекламное агентство. До этого столица королевства, как и вся Франция, прекрасно обходилась глашатаями, древнейшими вещателями новостей и торговых известий. Обладая здоровой глоткой, эти люди хаживали по городу, громко выкликая в людных местах новости, получая за это определенную оплату. На нескольких площадях города были установлены специальные доски, к которым приколачивались листы с королевскими указами и глашатаи, под звуки фанфар, читали эти тексты любопытствующим. Веками этого всем хватало с избытком, однако время шло, жизнь усложнялась, и с некоторых пор луженые глотки этих профессионалов уже не справлялись с задачей: жизнь в городе стала многоукладна, сложна и разнообразна.
В первом номере «La Gazette» было опубликовано обращение Ренодо к читателям - начиная новое дело, доктор явно стремился заранее «подстелить себе соломки», на случай падения: « Каково писать – историю того дня, в который вы её читаете? – писал он в своем обращении, - Примите во внимание короткий срок, который ставит мне ваше нетерпение – даже самый строгий критик найдет слова снисхождения, к тому опусу, который должен быть закончен в течении четырех часов». Беспокоился Ренодо напрасно: тираж «Газетт» расходился довольно бойко и вскоре достиг 1200 экземпляров, что учитывая невеликое число грамотных людей, имеющих привычку регулярно что-то читать, можно было признать дивным результатом. На первых порах еженедельник не имел регулярной подписки - это было издание, продававшееся в розницу: его разносили по домам богатых людей, предлагая купить. Плату принимали, чем дать изволят: давали деньги, – брали деньги, предлагали хлеб и вино, и от этого не отказывались. Потом Ренодо приказал продавать газету на улице, беря по су за номер
В октябре 1631 года Ренодо получает королевскую привилегию на ее издание (подтвержденную в 1635 году и распространявшуюся на его последователей). Привилегия дает ему «право печатать и продавать всем, кому он посчитает нужным, новые газеты и рассказы обо всем, что произошло и происходит как внутри, так и за пределами королевства, доклады, текущие цены на товары и другие публикации названного бюро (d’adresse) навечно, а так как названные новые газеты… будут распространяться в названном королевстве, это право является исключительным для всех других персон». В пользу версии о том, что издание появилось по инициативе кардинала Ришелье, говорит следующий факт: до Ренодо попытку основать газету предпринял издатель и книготорговец по профессии Jean Epstein, выпустивший 16 января 1631 г. «Les Nouvelles ordinaries de divers endroits», – самые интересные на тот момент зарубежные новости, отобранные и переведенные на французский язык. Полученная Ренодо монополия на публикацию новостей приводит к поглощению «Nouvelles ordinaries de divers endroits», а ее создатель J. Epstein поступает на службу к Ренодо. Сам Ришелье не скрывал своего участия в издании. «Газета будет выполнять свой долг или Ренодо будет лишен пансиона, которым он пользуется до сегодняшнего дня», – писал он. Ж-М. Шарон, ссылаясь на книгу «Medias et Societe» Francis Balle, обращает внимание на тот факт, что некоторые тексты были написаны рукой самого Луи XIII или отредактированы им. Кроме перечисленных преференций, обеспечивающих Ренодо относительно спокойное существование в полном опасности издательском бизнесе того времени, он получает и поддержку в распространении своей газеты благодаря специальным условиям, предоставляемым ему королевской почтой.
В 1632 году Ренодо издает первый печатный листок объявлений под названием «Feuille du Bureau d'adresse», представляющий собой строчную рекламу. Основные рубрики: «Продажа и аренда недвижимости», «Продажа мебели» и «Разное». «Feuille du Bureau d'adresse» выходит эпизодически, не являясь периодическим изданием, что нисколько не умаляет его роли. «Ренодо стал первым французским журналистом, именно благодаря которому в прессе появились первые частные объявления», – так определил Марк Тангейт его роль в истории рекламы. «Коммерческая реклама, как и политическая, возникла в начале XVII века, обе они вышли из одной колыбели, у них один отец – Теофраст Ренодо», – пишет в своем исследовании Е. Hutin, намекая на обстоятельства, при которых в 1631 году появилась первая французская газета.
La Gazette отличалась не только тем, что за ней маячила тень «настоящего» издателя. Теофраст Ренодо, автор многих «innocentеs inventions» (невинных изобретений, как пишут французские исследователи), осуществил ряд нововведений, которые в последствии стали нормой. Само название издания было необычным, если учесть, что названия газет начала XVII века были буквальными, то есть относили к сути дела – новостям, известиям (relation, аvviso, сourante, new). Ренодо придумывает название, которое вполне соответствует правилам современного нейминга: итальянское слово «gazetta» (трансформированное в «французский» вариант Gazettе) обозначало серебряную монету, которой венецианцы в XVI веке платили за рукописные «avvisi». Кроме того, что иностранное слово должно было привлекать внимание, оно еще и соотносилось с содержанием: в первых номерах публиковались, в основном, зарубежные новости.
Среди нововведений Ренодо – и оформление издания. Вспомним, что первые печатные издания не имели четко обозначенного названия, а место издания и фамилия редактора-издателя обычно не указывались. Расположение новостного материала зависело не от степени важности самого описываемого события, а от дня поступления данной информации. Сами новости практически не комментировались и подавались без всяких рубрик, политические события перемежались с далеко не всегда достоверными сенсациями. Такой же была «La Gazette» при своем появлении. Удивляет то, как быстро она менялась. Не имея возможности познакомиться с первыми номерами «La Gazette», доверимся свидетельству A.F. Roubaud, давшему ее подробное описание в книге «Theophraste Renodot: createur du journalisme en France». «Первая страница первого номера La Gazette содержала только название, написанное крупными буквами. Первые пять номеров не имели выходных данных: ни даты, ни номера, ни адреса типографии. Номера различались буквами в алфавитном порядке № A, № B, № C, № D, № E. Начиная с № F, то есть с шестого, в конце газеты появляется дата публикации и адрес редакции: «du bureau d’adresse, au grand Coq, rue de la Calandre, sortant du marche Neuf, pres le Palais, a Paris», – после чего указана дата публикации (4 июля 1631 г.), затем – «с привилегией короля», и дата. «La Gazette» выходила каждые восемь дней, состояла из четырех полос в одну колонку. На полях напротив каждого абзаца указывалась страна-источник новости, а также день и год события. Газета начиналась с новостей средиземноморских и наиболее отдаленных стран, заканчивалась новостями Парижа».
Начиная с ноября 1631 года Ренодо печатает приложения «Les Nouvelles ordinaries de divers endroits», объясняя их появление тем, что две «книжки» удобнее: их могут одновременно читать разные люди. Кроме того, в них разные новости: в «Les Nouvelles ordinaries de divers endroits» – западные, в «La Gazette» – восточные и средиземноморские. «Nouvelles» датированы тем же числом, что и «La Gazette», но имеют разную буквенную нумерацию: первый номер, от 28 ноября, отмечен буквой «А» и т. д. до последнего номера La Gazette от 26 декабря. Все номера первого года собраны в один том под названием «Сборник La Gazette за 1631 год, посвященный королю, со вступительной статьей и содержанием в алфавитном порядке».
В посвящении королю Ренодо отмечает, что его Величество снисходит до чтения «этих листков», а сама газета – «это газета королей и сильных мира сего; все здесь сделано ими и для них, являющихся основой; другие люди (personages) лишь служат им дополнением». «La Gazette» являлась важным инструментом общественно-политической жизни Франции — так, отдельные статьи, посвященные важнейшим событиям международной и национальной политики, писал сам король. Тираж «La Gazette» составлял свыше 1000 экземпляров, газета печаталась типографским способом. Важным шагом по формированию привычного нам облика газеты стало решение Ренодо публиковать в «La Gazette» отдельное приложение с частными объявлениями, размещавшимися на платной основе.
«La Gazette» отличалась не только, большим количеством разнообразных новостей из различных стран, отсутствием слухов, но и ясностью, четкостью, а главное, качеством стиля, которому Ренодо уделял большое внимание.
В предисловии к читателю он объясняет: «Я пишу о сложностях, с которыми сталкиваюсь при составлении моих «Gazette» и «Nouvelles» не для того, чтобы повысить значимость моего труда, а чтобы извиниться за мой стиль, если он не всегда отвечает достоинству сюжета. Военные хотели бы каждый день читать о боях и победах над осажденными крепостями или захваченных городах; судящиеся и арестованные – об аналогичных делах; люди религиозные ищут здесь имена проповедников и выдающихся духовников. Те, кто ничего не понимает в тайнах Двора, хотели бы найти такую информацию. Кто-то, доставив пакет с донесением без людских потерь или заплатив четверть за какое-нибудь среднюю должность, сердится, если король не видит его имени в газете. Другие хотят, чтобы слова Светлость и Господин повторялись при упоминании всех, о ком я говорю. Есть такие, кто воспринимают лишь цветистые речи, другие же хотят, чтобы мои известия походили на иссушенный скелет… все это заставляло меня стараться удовлетворять и тех и других. Таким образом, мой читатель, может быть, вы пожалеете меня… и извините мое перо за то, что оно не может нравиться всем…».
Далее автор делится с читателями трудностями, связанными с ответственностью, которую вынужден брать на себя редактор: «Если опасение не понравиться своим современникам помешало многим хорошим авторам заниматься историей своего века, то насколько же должно быть сложно писать историю той недели и даже того дня, когда новость публикуется. Добавьте к этому ограниченность времени, которая определяется вашим нетерпением, и я сильно ошибусь, если даже самые суровые цензоры не найдут достойным некоторых извинений для издания, которое должно быть подготовлено каждую неделю за те четыре часа, что мне дает поступление почты: отобрать, отредактировать и напечатать эти строчки».
И, наконец, Ренодо формулирует цели издания: «Но нет, я ошибаюсь, полагая, что своими внушениями смогу удержать вашу цензуру, я этого не смогу, а если бы и мог, то не должен делать. Свобода поправлять автора – не самое маленькое удовольствие при чтении, а ваше удовольствие и развлечение, как говорится, являются одной из причин, по которым появилось это издание. Итак, наслаждайтесь в свое удовольствие этой французской свободой, и пусть каждый смело говорит, что он убрал бы это или поменял то, что он сделал бы лучше: я это признаю».
Конечно же «новости» публиковавшиеся на страницах «La Gazette» были довольно-таки устарелые, но всё равно читателям нравилось, хоть и со значительным опозданием, но узнавать, о том, что делается на белом свете. О том, например, что: «Персидский Шах, ведет ожесточенную борьбу с курильщиками табака, заставляя уличенных в этом занятии вдыхать дым сырых сучьев». Ну, где ещё мог узнать парижанин XVII века об этакой страсти? Конечно же, только из «Газетт»! Даже из далекой Москвы в «Газетт» попадали отдельные весточки! Среди прочего, на страницах «La Gazette», вышедшей в последней день 1633-го года, опубликовали отчет о судебном процессе над Галилеем, в котором опального ученого называли «флорентийцем семидесяти лет от роду». Вкратце пересказав «вздорные измышления» подсудимого, относительно того, что Земля якобы вертится вокруг Солнца, Ренодо уже в следующем номере эту чушь убедительно опроверг, опираясь на «авторитетное мнение современных ученых».
С февраля 1632 по декабрь 1633 года Ренодо делает попытку в дополнение к еженедельным номерам издавать ежемесячное приложение «Relations des nouvelles du monde recues dans tout le mois», в котором появляется аналитическая и комментаторская журналистика, но вскоре отказывается от этой опасной по тем временам идеи и с 1634 года заменяет их «экстренными номерами» «Extraordinaires sortes d’occasionnels», появлявшиеся по мере надобности, иногда 3 или 4 раза в неделю, и были посвящены особым событиям и происшествиям. Из типографии «La Gazette» выходили отдельные брошюры «Nouvelles ordinaires de divers endroits» (Известия о происшествиях в разных местах), а в конце года издавался «Recueil des Gazettes» («Годовой сборник «La Gazette»). Не попавшие на страницы основных номеров издания полемические произведения типографией Ренодо выпускались отдельными брошюрами. Все эти многочисленные приложения существовали в разное время вплоть до 1670 года, причем по качеству они превосходили «La Gazette».
Нельзя не упомянуть и еще одно издание Теофраста Ренодо, появившееся в 1632 году – «Feuille du bureau d’adressе» – газету с коммерческими анонсами, предшественницу тех, которые начнут развиваться в XVIII веке и станут самыми прибыльными проектами в ХХ веке. Однако «Feuille du Bureau d'adresse» – побочный продукт бурной и разносторонней деятельности Ренодо, не главная его заслуга. Он вошел в историю прежде всего как отец-основатель французской прессы, создатель первой национальной газеты.
Укрывшись псевдонимом писал для «La Gazette» сам кардинал Ришелье, и даже король Людовик Тринадцатый инкогнито, пробовал «жечь глаголом» сердца подданных. Судя по сохранившимся черновикам статей, и опубликованным в этом парижском еженедельнике материалам, честный и неустрашимый господин редактор сурово правил творения Его Величества, без скидок и поблажек. С основным спонсором газеты так неделикатно обращаться крайне рискованно и в наши дни, а во времена просвещенного абсолютизма и подавно. Теофраст Ренодо, забыл, кто ему платит, а король Людовик терпел-терпел «резьбу по тексту» зарвавшегося редактора, да и обиделся, лишив «Газетт» финансовой поддержки казны. Только влияние первого министра при дворе позволило замять это неприятное дельце - уж больно кардиналу нравилась «La Gazette», настолько, что известный как завзятый «кошатник», господин Ришелье одну из своих самых любимых кошечек назвал «Газетка». Несмотря на «прокол» получившийся со статьями короля, карьера Ренодо не оборвалась. За успехи в издательском деле ему вышла даже награда, и по королевскому распоряжению доктору передали «Mercure français», где он когда-то начинал как журналист. Мсье издатель, что называется «заматерел», проникся важностью целей и задач, о которых высказывался следующим образом: «Я обязан вам сказать, что история есть рассказ о действительных событиях. Газета же пользуется и слухами. История всегда говорит правду. Газета уже и то делает достаточно, если она мешает обманывать».
Не смотря на то, что после смерти его основного покровителя кардинала Ришелье, умершего в 1642-м году, и Людовика XIII, умершего через год, дела Ренодо пошли хуже: в частности, парижский университет запретил Ренодо врачебную деятельность в столице на основании того, что его врачебный диплом был выдан в Монпелье (подлинной причиной было нежелание парижских врачей иметь еще одного популярного конкурента); доктор сумел поладить с приемником Ришелье, кардиналом Мазарини. Однако, французы с новым первым министром короля уживались с трудом: возникло оппозиционное политическое течение в среде горожан, названное «Фрондой», которое выступало против политики кардинала и первого министра. Газету Ренодо, изначально убыточную, стали обвинять в связи с Ришелье, что не принесло ей популярности и отрицательно сказалось на тираже. Отлично осознавая всю важность обладания таким рупором для выражения своего мнения как «La Gazette», лидеры «Фронды» потребовали удаления Ренодо и его газеты из Парижа в Сен-Жермен, а в столице стал выходить «Courrier français» («Французский курьер»), газета печатавшая материалы в поддержку оппозиции. Но забавный фокус заключался в том, что у истоков «Курьера» стоял Теофраст Ренодо, а издавали «оппозиционную» газету его оставшиеся в Париже сыновья. Как полагают, этот план был частью тайного замысла первого министра, но «Фронда» считала, что обретение собственной газеты и изгнание издания поддерживающего позицию Мазарини это её победа. Прижимистый Мазарини сорить деньгами не спешил. Перемещенная в Сен-Жермен «La Gazette» попросту обанкротилась, и доктор вынужден был продать её своему старшему сыну.
 |
| Памятник Ренодо в Лудене |
Влияние ужесточившегося с 1660 года контроля правительства, конкуренция с рукописными и голландскими газетами, а также с «Le Mercure» привели к упадку издания к концу XVIII века. Так, тираж, включая провинциальные переиздания, составлял 4500 в 1670 году, 7500 – в 1749 и 6250 экземпляров – в 1788 году. В периоды войн тираж увеличивался в соответствии с растущей потребностью в информаци, и в разгар американской войны за независимость тираж составлял 12 тысяч экземпляров. До 1749 года «La Gazette» оставалась в руках последователей Ренодо, затем, в 1762-м получила статус печатного органа правительства и была отдана в ведение министерства иностранных дел, переименована в «La Gazette de France» и стала выходить 2 раза в неделю. В следующем, XIX веке, газета напрямую переходит под покровительство министра иностранных дел. Детище Теофраста Ренодо в общей сложности просуществовало более трехсот лет – до 1944-го года, когда её выпуск был прекращен по политическим мотивам.
Комментариев нет:
Отправить комментарий