Мы знаем «Дон Кихота», мы почти не знаем Сервантеса. Скажите «Сервантес», ответят одно: это автор «Дон Кихота». Между тем, этого недостаточно. О нем писали, и о Сервантесе, и о «Дон Кихоте», уже, там, спутав их решительно, Шеллинг, Гегель, Томас Манн. Хорхе Луис Борхес утверждал, что великий испанец создавал своего героя, "беззлобно подшучивая над собой"... Тургенев мечтал перевести «Дон Кихота» на русский язык, Набоков прочел потрясающий курс лекций в Америке о произведениях Сервантеса, о «Дон Кихоте». Фёдор Достоевский, которого трудно заподозрить в ниспровержении святынь, сказал: «Человек, отвечая перед Богом о том, что он понял за свою земную жизнь, сможет выложить перед Всевышним том «Дон Кихота». И этого будет достаточно». Художники, вдохновленные этим романом, создавали полотна – Хогард, Гойя, Доре, Пикассо. Композиторы: Мендельсон, Рихард Штраус, Рубинштейн. Невозможно… И как же получается, почему же пасынок? Вроде бы, любимец судьбы? А вот, что он сам сказал: «Не было в жизни моей ни одного дня, когда бы мне удалось подняться наверх колеса Фортуны. Как только я начинаю взбираться на него, оно останавливается». Емко, точно, про жизнь, в которой нищета, отрубленная левая рука, опять нищета, плен пять лет – жуткий плен – несколько побегов, все неудачные…
Мигель Сервантес де Сааведра родился ровно 470 лет назад, 29 сентября 1547 года (впрочем, эта дата установлена приблизительно на основании записей церковной книги и существовавшей тогда традиции давать ребёнку имя в честь святого, чей праздник приходится на день рождения, в данном случае - Архангела Михаила), в городке Алькала-де-Энарес в 20 милях от Мадрида в абсолютно обедневшей, но очень знатной семье провинциального дворянина. В их семье было семеро детей, Мигель был четвёртым ребёнком. О ранних этапах жизни Сервантеса известно очень мало. Достоверно известно, что Сервантес был крещён 9 октября 1547 года в церкви Санта Мария ла Майор города Алькала-де-Энарес.
Род Сааведра с XI века известен, как энергичный, заметный участник борьбы против мавров, знаменитой Реконкисты. "Семья эта, - говорит историк, - является в испанских летописях в течение пяти столетий окруженной таким блеском и славою, что относительно происхождения ей нет основания завидовать какой бы то ни было из наиболее знатных фамилий Европы". Она была не только широко распространена в Испании, но имела своих представителей в Мексике и в других частях Америки. Однако, если дед писателя Хуан занимал довольно видное положение в Андалусии, был одно время старшим алькальдом города Кордовы и обладал известным состоянием, то отец Сервантеса, Родриго де Сервантес, страдавший глухотой, не занимал никаких судебных и административных постов и не пошел дальше вольнопрактикующего лекаря, то есть был человеком даже с точки зрения "идальгии" совсем незначительным. Чтобы как-то прокормить семью он занимался медицинской практикой (так же, как в дальнейшем и Мигель, но не будем забегать вперед), т.е. был скромным лекарем. Представьте себе - рыцарь-ремесленник. К кругу бедных дворян принадлежала и мать писателя - Леонор де Кортина — дочь дворянина, потерявшего своё состояние. По мнению Авраама Хаима, президента сефардской общины Иерусалима, мать Сервантеса вела свой род из семьи крещёных евреев. Отец Сервантеса был из дворян, но в его родном городе Алькала де Энарес дом его предков, который расположен в центре худерии, то есть еврейского квартала. Дом Сервантеса находится в бывшей еврейской части города.
Род, кровь, благородство в Испании наивысшие ценности. И вот, люди, обладающие всем этим, нищие. Взамен той славы XI века нищета, о которой лучше Сервантеса никто не написал: «Несчастные эти – это нищие рыцари – щекотливо самолюбивые люди, воображающие, будто все видят за милю заплатку на их башмаке, вытертые нитки на их плаще, пот на их шляпе и голод в желудке». Как передано состояние вот этой униженности.
Родриго де Сервантес в поисках заработка был вынужден переезжать с места на место. Семья следовала за ним. Судя по тем героическим усилиям, которые родители Сервантеса затратили позже на то, чтобы собрать необходимую сумму для выкупа Мигеля и его младшего брата Родриго из алжирской неволи, семья была дружной и крепкой. Странствующий лекарь Родриго де Сервантес с семьей в 1551 году, наконец, поселился в Вальядолиде, тогдашней официальной столице королевства. Но и здесь он прожил недолго. Не прошло и года, как Родриго был арестован за неуплату долга местному ростовщику; в результате ареста и без того скудное имущество семьи было продано с торгов.
Снова началась бродяжническая жизнь, приведшая Сервантеса сначала в Кордову, затем возвратившая его в Вальядолид, оттуда перебросившая в Мадрид и, наконец, в Севилью. К вальядолидскому периоду относятся школьные годы Мигеля. Десятилетним подростком поступил он в коллегию иезуитов, где оставался четыре года (1557-1561). Свое образование Мигель завершил в Мадриде у одного из лучших по тому времени испанских педагогов, гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса, ставшего несколько позднее его крестным отцом в литературе.
Некоторые биографы утверждают, что два года Мигель изучал юриспруденцию в Саламанском университете, однако убедительных доказательств этой версии нет. Существует также неподтверждённая версия, что он учился у иезуитов в Кордове или Севилье. Но по-настоящему он учился, как Горький, по книгам. Только книги. Он читал все подряд – есть такой нюанс замечательный, его биографы сообщают: даже если бумажка, исписанная чем-то, валялась на мостовой, он поднимал и прочитывал. При виде письменного текста мальчик испытывал жгучее желание с ним ознакомиться.
Денег учиться не было. И вместо того, чтобы учиться, он шатался по улицам. Его учителями были также, как это знаково, представители профессии, которая в Испании XVI века, наикатоличнейшей стране, стране инквизиции, была презираема, а именно, бродячие актеры, люди, писавшие незамысловатые пьески. И в разговорах с этими актерами, в их пьесках он искал для себя что-то духовное. И нашел в этих площадных представлениях какое-то вдохновение.
Был объявлен конкурс среди молодежи на написание романтического стихотворения, посвященного смерти в родах юной, третьей (любимой) жены короля Испании Филиппа II Елизаветы Валуа в 1568 году. Трагическая история: жена Филиппа II, подозреваемая в том, что к ней пылал страстью его сын дон Карлос, и вроде бы, она на эту страсть отвечала. Победителем стал Мигель Сервантес де Сааведра, написавший нечто очень трогательное, очень романтическое, очень возвышенное - трагедию «Дон Карлос» и поэму "История и отношения", которая выходит в свет на будущий год – в 1569 году.
К концу шестидесятых годов XVI столетия семья Сервантесов, вступила в полосу окончательного разорения. В связи с этим Мигелю и его младшему брату Родриго пришлось подумать о том, чтобы самим зарабатывать хлеб, избрав одну из трех возможностей, открывавшихся перед испанскими дворянами средней руки, - искать счастья в церкви, при дворе или в армии. Мигель, воспользовавшись рекомендацией своего учителя Хуана Лопеса де Ойоса, провозгласившего его "своим дорогим и любимым учеником", избрал вторую возможность. Он поступил на службу к чрезвычайному послу папы Пия Пятого, монсеньору Джулио Аквавива-и-Арагону, приехавшему в 1568 году в Мадрид.
И тут его заметил один из очень немногих в его жизни благодетелей – кардинал Аквавива. Вместе с послом Сервантес покинул Мадрид и в начале 1569 года прибыл в Рим. Причины, которые сподвигли Сервантеса покинуть Кастилию, остаются неизвестными. Был ли он студентом, или бежал от правосудия, или бежал от королевского ордера на арест за то, что ранил Антонио де Сигуру на дуэли, — это ещё одна тайна его жизни. Ходит легенда, что в то время у него была подруга-цыганка. Однажды отряд королевских гвардейцев приехал громить табор. Мигель оказался рядом, вступился за цыган, выхватил шпагу и ранил капитана гвардейцев. Чтобы покинуть страну, он и занял должность камерария (ключника), то есть приближенного лица, при Аквавиве, направлявшегося в Италию
В любом случае, уехав в Италию, Сервантес занялся тем, что так или иначе делали для своей карьеры и другие молодые испанцы. Рим открыл для молодого писателя свои церковные ритуалы и величие. В городе, изобилующем древними руинами, Сервантес открыл для себя античное искусство, а также сконцентрировал своё внимание на искусстве эпохи Возрождения, архитектуре и поэзии (знание итальянской литературы прослеживается в его произведениях). Он смог найти в достижениях древнего мира мощный импульс к возрождению искусства. Таким образом, непроходящая любовь к Италии, которая видна в его более поздних работах, была в своём роде желанием вернуться к раннему периоду Возрождения. В Риме у Мигеля появилась возможность писать стихи и продолжать образование. Ну радуйся! – вот она, Фортуна, вот, вот!
Но не сама Фортуна от него отвернулась, он ее отвернул. Там, в Италии, где он должен был и имел возможность продолжить образование, в это время собиралась романтическая христианская армия дать бой туркам-османам на Средиземном море. За этим стояли вполне реальные интересы – Венецианской республики, которой турки на Средиземном море мешали торговать, папы римского Пия V, которому надо было поддерживать христианское знамя. Да и знаменитый испанский император Филипп II тоже включился в этот союз. Они создали священную лигу против турок. И объявили набор добровольцев.
 |
| Хуан Луна. Битва при Лепанто (1887) Мигель де Сервантес (фрагмент) |
Кто повернул Фортуну? Здесь он сам. Да, пожалуй, наверное, и во всем остальном сам. Он просто был не такой, он для этого века был слишком искренним, слишком открытым, слишком… ну, несовременным. В конечном счете, всю свою жизнь он взывал к милосердию – в эпоху инквизиции. Это странно. Итак, воин-доброволец. К принцу и полководцу, тоже романтизированному, дону Хуану Австрийскому, незаконнорожденному сыну Филиппа II.
И это не смотря на то что его не допускали в армию. В архивах обнаружено его письмо, в котором он пишет отцу перед битвой: «Срочно вышли бумаги, свидетельствующие о незапятнанности моего вероисповедания». Т.е. его проверяли, потому как на борьбу с турками брали только по чистоте крови и истинной веры – рыцарей.
Вообще, церковь выдавала характеристики в те времена не хуже, чем когда-то советские парткомы. С такой же четкостью, регулярностью и строгостью. «Морально устойчив, в вере не колебался».
К тому же это конец XVI века – вторая половина XVI века: и все эти крестовые походы уже не существуют. Для Италии, Франции, Англии они превратились в мифологию, там уже идет Возрождение...
А испанцы, которые только что, меньше ста лет назад, победили мавров у Гранады. Затем объединили Испанию, затем пошли в Северную Африку, для них еще вот этот пыл христианский, не затронутый развратом Возрождения. Последний оплот, так сказать, чистоты крови и веры, пусть даже посредством инквизиции, посредством жесточайшего абсолютизма и преследования всякого инакомыслия – евреев, морисков, принявших христианство, мавров, иудеев и отступников от веры.
И нужно представить бумагу. Если такого уведомления не будет, то продвижение по военной части Мигелю не светит. Но он получил бумагу, и вот 7 октября 1571 года он участвует в крупнейшем морском сражении. 275 турецких кораблей во главе со знаменитым флотоводцем Али-пашой. 217 со стороны испано-венецианской лиги, во главе с доном Хуаном Австрийским. Некий перевес численный у турок, хотя не все решает перевес. Морское сражение – это, вообще, искусство, где очень многое зависит от флотоводцев.
Впрочем, Сервантес не должен был принимать участие в этом сражении, ибо накануне битвы, когда только сошлись эти флотилии, с ним случился жесточайший приступ лихорадки. Он был почти без сознания. Но узнав, что сейчас будет сражение, юноша с пылающим взором выполз на палубу, и, шатаясь, как тот самый Дон Кихот, затребовал, чтобы его поставили не просто на битву, а в самое трудное место, в самое пекло, что и было выполнено. По словам очевидцев, он сказал: «Я предпочитаю, даже будучи больным и в жару, сражаться, как это и подобает доброму солдату, умереть, сражаясь за Бога и короля, а не прятаться под защитой палубы». Говорят, он командовал взводом испанских солдат на галере "Маркиза". Как бы там ни было, он проявил отвагу.
И там, в этом пекле, турецкая сабля лишает его левой руки. И еще два пулевых ранения. Он получил три ранения, очень тяжелые ранения, и казалось, больше никогда не вспомнит о своих воинских порывах. Но ничего подобного. Это был Сервантес.
Впрочем, существует и другая, маловероятная, версия потери руки. Вследствие бедности родителей Сервантес получил скудное образование и, не найдя средств к существованию, был вынужден воровать. Якобы именно за воровство его и лишили руки, после чего ему пришлось уехать в Италию. Однако эта версия не вызывает доверия — хотя бы потому, что ворам в то время руки уже не рубили, так как отсылали на галеры, где требовались обе руки.
 |
| Мигель де Сервантес (Retratos de Españoles Ilustres, 1791). |
Более того, после битвы при Лепанто его, несмотря на тяжелые раны - его левая рука висела, как плеть, потому что еще одна пуля попала в плечо - его оставляют на военной службе, оценив его храбрость. Даже более того: ему увеличено – это зафиксировано в ведомостях – воинское жалование до 4 дукатов в месяц. Иными словами, начальство стимулирует его военную службу, несмотря на его однорукость. Потом были экспедиции на Корфу, захват Наварина, оккупация Туниса, гарнизонная служба – Неаполь, Генуя, Палермо, Мессина...
И все-таки, через 4 года, в сентябре 1575 года, имея все права, обязанности служить, он собрался домой и вместе с братом Родриго отбыл на борту галеры «Эль Соль» («Солнце»). У него были смешанные чувства: счастье увидеть родных после тяжкой службы и неудовлетворенность службой: хотя при Лепанто турки-османы впервые были разбиты европейцами, экспансия была остановлена, но полного переворота в сложнейших взаимоотношениях Востока и Запада на Средиземном море, конечно, не произошло. Потому что через 10 лет Сервантес опять будет участвовать в битве с турками. Но сейчас он плывет домой и кажется, все чудесно.
Однако очередной поворот Колеса Фортуны: утром 26 сентября на подходе к каталонскому берегу галера, как в современных приключенческих фильмах, была атакована и захвачена пиратами из Алжира, формально вассала Османской империи, фактически же, пристанища всякого сброда. Чем живет этот сброд? В том числе, торговлей, но и грабежом. И туда прибывает Сервантес вместе с братом Родриго другими захваченными пленниками.
Что же погубило Сервантеса, почему он провел долгих 5 лет, более мучительных, чем для многих его сотоварищей? Его погубило то, что, по идее, должно было быть счастьем: у него при себе были рекомендательные письма королю, в частности, от Хуана Австрийского, в которых воспевались его доблести. И эти жадные пираты вообразили, что вот она, знатнейшая, а значит, богатейшая птица, которая попала в их силки. И что его за рядовой выкуп они не отпустят ни за что.
Его отец, заложив все что имел, даже тот жалкий клочок земли, которым он владел, и став совершенно нищим, предложил пиратам выкуп за двоих его сыновей. Они рассмеялись и сказали: «Здесь разве что за одного». И дальше мы можем не особо мучаться в догадках, что сделал Мигель. Он сказал: «Конечно, Родриго отправится домой. А я останусь». И провел еще 3 с лишним года – в этом ужасном плену. Это не символическое пленение: часто спали в оковах, подвергались всяческим издевательствам.
Он становится вдохновителем и организатором побегов. Его дух несокрушим, соответствует его облику, его внутреннему ощущению воина-романтика, писавшего стихи, сражавшегося при Лепанто – все соответствовало… его поведение находится в полной гармонии с его идеями. Он организовывает побеги – один, другой, заговоры, находит людей, готовых за деньги или еще за что, попробовать помочь. Были такие благодетели, христиане, относительно состоятельные, которые давали деньги на то, чтобы вызволить пленников. Но они пугались, что «если будете схвачены, вы нас выдадите». Сервантес обладал, видимо, невероятной силой внушения, что они верили: «Я не выдам. Если меня даже разрежут на куски, ваши имена никогда не будут известны». И каждый раз какой-нибудь срыв. Чаще всего, предатель, выдавший его и всех организаторов. А схваченный Сервантес всегда говорит: «Я один. У меня не было сообщников. Это был только я».
И они продолжали помогать. Подтверждением вот этой какой-то мистики его личности, магии его личности, являются отношения некоего Гассана-паши, злодея, свирепого, рабовладельца, к Сервантесу. Он испытывал что-то мистическое, какое-то чувство к нему. Он несколько раз призывал его для того, чтобы вынести свой приговор, после очередной затеи с побегом. Какие были приговоры? Выколоть глаза, посадить на кол, отрубить голову – вот, выбор такой. И каждый раз он шел с готовностью, что так и будет. И стоило этому паше посмотреть на Сервантеса, вглядеться в его глаза, он говорил: «Нет, пусть живет, в плену, в цепях, в оковах…». В 1577 году очередная попытка побега. И она провалилась. Все сообщники Сервантеса были выведены на площадь, включая Сервантеса. Толпа, естественно, улюлюкала. Расправа была короткая: им сначала отрезали уши, потом повесили. Всем, кроме Сервантеса, хоть они и были менее виновны. Когда же очередь дошла до Сервантеса, Гассан-паша вдруг сказал: «Приковать его на пять месяцев к каменному полу в одиночной камере, это будет наказание». Толпа начала протестовать, протестовать против Гассан-паши, что, в общем, невозможно. И тогда Гассан-паша поднял руку и сказал: «И сто ударов плетью». И это все, на что он пошел. А потом даже заявил: «Пока этот испанец вот здесь, у меня в плену, мои богатства, мои корабли, моя земля будут в безопасности». Какая-то мистика.
В итоге благотворители выкупили Сервантеса. 10 октября 1580 года в Алжире был составлен нотариальный акт в присутствии Мигеля Сервантеса и 11 свидетелей с целью выкупить его из плена. 22 октября монах из Ордена Святой Троицы (тринитарии) Хуан Хиль «Освободитель пленников» составил на основе этого нотариального акта доклад с подтверждением заслуг Сервантеса перед королём. И спустя 10 лет после Лепанто, в 1581 и 1582 годах, он, с одной рукой, сражался у Азорских островов. Несокрушимый дух, несокрушимый характер.
Была ли у него личная жизнь? Была. Прославившись еще раз в сражении у Азорских островов, овеянный романтикой этого плена – мифы, легенды все-таки пришли – этот легендарный человек появляется в Испании, в том числе, в кругах аристократии – дамы от него в восхищении. В 80-е годы у него происходит роман с некой очень знатной дамой, от которого рождается дочь Исабель. И он всю жизнь – он, а не дама – растит эту Исабель и заботится о ней в силу своих небогатых возможностей.
А 12 декабря 1584 года он все-таки вступил в брак с донной Каталиной Воцмедиана из города Эскивиаса – тоже из такого же знатного и такого же нищего рода. Ему было 37, ей было 19, полностью ее звали Каталина де Паласьос-Салазар-и-Воцмедиана. Что ему досталось от неё в качестве приданного? 2 матраса, подушку, 2 лестницы, 2 кастрюли, 2 кухонных горшка, две статуэтки девы Марии: одна из алебастра, вторая из серебра, изображение св. Франциска, распятие, 6 мер муки, 45 кур, 4 улья и небольшой участок земли, засаженный виноградниками и оливковыми деревьями на сумму в 5 тысяч реалов. То есть практически ничего.
Что он сказал относительно брака? «Один древний мудрец,- писал Сервантес, - говорит, что в целом мире есть только одна прекрасная женщина, и советует каждому мужу, для его спокойствия и счастья, видеть эту единственную женщину в своей жене». Он так и делал.
Как тут не вспомнить про те пуговицы: «как волнуется нищий дворянин – вдруг заметят, что одна пуговица у него деревянная, другая стеклянная, третья из металла». Это позорище страшное. Но купить одинаковые пуговицы – а это товар для него дорогой – он не может. И здесь-то приближается Сервантес к тому, чтобы начать писать свое великое произведение, в общем-то, в такой трудной ситуации жизни. Ему уже чуть за 40. Для XVI века это старость. Калека, семью не обеспечивает, сестра на его обеспечении, дочь Изабелла вот эта внебрачная, жена…
И все они нищие. Женщины шьют одежду по заказам богатых людей. Потому что прокормить их своим литературным трудом он не может. Он пытается. Где-то на задворках Мадрида организовывает маленький театр, так как тяготение к театру, заложенное в детстве, остается – он бездоходен. Чтобы публика пришла на спектакль, он пишет произведения – не «Дон Кихота» - нравоучительные пьесы на манер античного театра. Он надеется, что вот актеры расскажут благородные вещи, и публика облагородится. Но они не пользуются спросом. Правда, раз он даже выиграл первый приз в состязании поэтов в Сарагосе - три серебряные ложки.
21 мая 1590 года в Мадриде Мигель подает прошение в Совет Индий о предоставлении ему вакантного места в американских колониях, в частности в «Ревизионной конторе Нового Королевства Гранада или Губернаторства Провинции Соконуско в Гватемале, или Счетоводом на Галерах Картахены, или Коррехидором города Ла-Пас», и всё потому, что ему до сих пор так и не оказали милостей за его долгую (22 года) службу Короне. Президент Совета Индий 6 июня 1590 года оставил пометку на прошении о том, что податель «заслуживает того, чтобы ему дали какую-либо службу, и ему можно будет доверять».
Для добывания себе насущного хлеба будущий автор «Дон Кихота» поступает в интендантскую службу; ему поручают закупать провиант для «Непобедимой Армады», затем назначают сборщиком недоимок. Король ему дал таки государственную службу, оскорбительную, более того, практически непосильную, для гуманиста: собирать налоги. Гуманизм в наикатоличнейшей стране – это очень сложно и даже вредно. Взывать к милосердию в царстве инквизиции – ненормально и, более того, опасно. И вот, ему дают должность, единственную, которую ему предлагают – сборщика налогов, мытаря. Выколачивай, в том числе, из бедняков, выколачивай, забудь о своем милосердии. И вот, оказался нечестным кассиром: недосдача. Недовыколотил где-то, недоколотил, еще что-то. Со всяким другим могло обойтись – ну, заплатил бы он эту мелкую сумму. Но у него этой суммы нет, а еще, с другой стороны, из богатого и жадного монастыря выколотил то, что монастырь не хотел платить, надо заметить, не себе выколотил. Боже, как же несовременно он поступает! Да, не в духе XVI века в Испании. Перед монастырем надо пресмыкаться, на бедняков надо плевать. Он делает все наоборот. Монастырская братия так озверела и осверепела, что посмела его отлучить от церкви, человека глубоко верующего, который закончит свои дни членом ордена францисканцев.
 |
| "Сервантес в тюрьме" - гравюра Barneto из мадридского издания "Дон Кихота" 1877 года |
С 1598 до 1603 годов нет почти никаких известий о жизни Сервантеса. В 1603 году он появляется в Вальядолиде, где занимается мелкими частными делами, дающими ему скудный заработок, а в 1604 году выходит в свет первая часть романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», имевшая громадный успех в Испании (в несколько недель разошлось 1-е издание и в том же году 4 других) и за границей (переводы на многие языки). Фолиант в 664 страницы со множеством опечаток вышел в свет в 1605 году в мадридской типографии на улице Аточа, когда ее автору было 58 лет. Издатель первой книги (хотя тогда еще не было ясно, будет ли вторая) и правообладатель Франсиско де Роблес продает каждый экземпляр за кругленькую сумму в 250 мараведи, что не мешает ей в одночасье стать бестселлером. Тут же печатается новый тираж, как легальный, так и "левый". Материального положения автора она, однако, нимало не улучшила, а только усилила враждебное отношение к нему, выразившееся в насмешках, клевете, преследованиях.
Когда говорят иногда, что не надо его сравнивать с Дон Кихотом, потому что сравнивать не надо, просто он и есть, в другом обличьи, он в Дон Кихоте замаскировался. Как это случилось, что он начал эту маскировку?
Официально открыто, прямо пишет Сервантес, что он решил сочинить веселую пародию на рыцарские романы – все, он ставит перед собой эту скромную цель. Как если бы сегодня кто-нибудь придумал написать веселую пародию на дамские романы – с цветочками-василечками, с сердцем, нарисованным на обложке, и пронзенным стрелою, обливающемся кровью. Вот пародия на нечто несерьезное, устаревшее, глупое. Пора перестать бредить – за этим глупым серьезные соображения: Испания отстала, закопошилась на феодальных нормативах, в то время, как в других странах Западной Европы все это кончилось. Отчего это с ней случилось? Да из-за американского золота. Потому что испанцы оказались первыми в Великих Географических открытиях. А почему оказались первыми? Да потому что 500 лет Реконкисты, они за 500 лет привыкли жить, непрерывно колонизуя, осваивая новые земли. Когда зашли, дошли до Геркулесовых столпов – куда дальше идти? Дальше море-океаны. И они поплыли по морям и океанам. Много тут причин, но это в упрощенном виде примерно так. И этого золота столько, что в то время, как в Англии назревает промышленный переворот, во Франции тоже большие усовершенствования в мануфактуре, в сукноделии, Голландия вообще уже живет в капиталистическом производстве – здесь богатые землевладельцы пасут своих овец, объединение дворян-скотоводов под названием Места, у нее привилегии. Они ведут нерациональное хозяйство, но защищены королевскими патентами. В образе идальго Дон Кихота, который мечется среди этих ветряных мельниц, есть и образ Испании, отставшей от века очень сильно. Но есть там и другое. Есть образ самого Сервантеса, который со своими благородными призывами, устремлениями, то смешон, то ненавистен. Итак, он начал писать – ну, все, сейчас будет наконец счастье?
 |
| ИЛЛЮСТРАЦИЯ САВВЫ БРОДСКОГО К "ДОН КИХОТУ" |
Согласно легенде, однажды испанский король Филипп III, выглянув с балкона, был поражён странным поведением юного студента, который, сидя с книгой в руках под сенью пробкового дуба, то и дело разражался безудержными приступами смеха. Монарх заметил, что студент или безумен, или читает "Дон Кихота". Один из придворных побежал за ответом. Как выяснилось, юноша читал Сервантеса.
Ну должно же случиться счастье, потому что роман пошел. Он понравился. Кто-то, не самого, далекого ума, смеется – смеяться над Дон Кихотом странно, разве что, сквозь слезы – но кто-то смеется, кому-то показалось, что это правда забавно. Что он мельницы путает с врагами, с чудовищами, бурдюк проткнул, думая, что это дикий вепрь, а оттуда вместо крови полилось вино. Заступился за избитого пастушонка, так в ответ его избили еще больше. Освободил каторжников, сочтя их невинными пленниками, которых ведут, ну, допустим, в алжирское рабство – они его и поколотили.
А что ещё известно об этой самой фигуре? Думается, что, если спросить у первого попавшегося человека, ответ будет уверенным и стандартным: Дон Кихот сражается с ветряными мельницами. В нашем сознании мукомольные агрегаты слились с безумным стариком примерно как Ленин и партия у Маяковского. Этому есть хитроумное и довольно-таки оскорбительное объяснение: дескать, казус с мельницами описывается в восьмой главе романа, до которой дочитать всё-таки можно. Но осилить все 126 глав - вряд ли.
А ведь Дон Кихот на протяжении романа откалывает такие номера, что впору применить выражение: «жжёт не по-детски». Ну вот, например, что делает наш герой, чтобы как следует, по-настоящему превратиться в рыцаря? Нет, не кидается на ветряки, а прежде всего жрёт. Именно так: грубо жрёт тяжёлую кровяную похлёбку, название которой переводится как «муки и переломы» - мясо животных, упавших со скалы. А потом скидывает штаны и начинает кувыркаться и ходить колесом, да так, что «срамные части тела оказываются у всех на виду». Или говорит своему оруженосцу: «Сейчас я разорву на себе одежды, разбросаю доспехи и стану биться головой о скалы». Ах, как смешно! Не смешно – трагично.
Наверное, Федор Михайлович всё-таки прав. Особенно если вспомнить, что действие романа Сервантеса происходит примерно в те времена, когда на другой окраине Европы, далеко-далеко на востоке, в заснеженной Московии, пышно расцветает такое явление, как юродство. Сходство поразительное - Василий Блаженный, например, тоже ест полусырое кровавое мясо, причём не когда-нибудь, а в пост. А Максим Блаженный кувыркается на паперти голышом. А юродивый по прозвищу Железный Колпак, скинув рубище, исступлённо бьётся головой о стены храмов. И все они огребают от зрителей по первое число. Вот только нашим не досталось своего Сервантеса. Во всяком случае, среди современников такого не нашлось. Правда, позже появился тот же Фёдор Михайлович Достоевский с его юродствующим и «донкишотствующим» князем Мышкиным, кстати, писавший: "Если человечество позовут на Страшный суд, то ему в своё оправдание достаточно будет представить только одну единственную книгу - "Дон Кихот" Сервантеса, чтобы все человеческие грехи были отпущены". В то же время, в письме к своей племяннице Софье Ивановой Достоевский писатель называет его величайшим литературным героем: «Из прекрасных лиц в литературе христианской стоит законченнее всего Дон Кихот» и добавляет: «но он прекрасен единственно потому, что в то же время и смешон». Так что зря говорят, что все, дескать, вышли из гоголевской «Шинели». На самом деле - из ржавых доспехов безумного идальго. К слову, знаменитый «Дон-Кихот» впервые переведен в России в 1769 г., а название романа было известно и раньше: в 1763 г. опубликован перевод новеллы «Две любовницы» (одна из «Назидательных новелл») с характерным подзаголовком: «Гишпанская повесть Мих. Цервантеса Сааведры, авктора Дон Кишота», считающаяся первым переводом произведений Сервантеса на русский язык.
Понимал ли Сервантес сам это? Я думаю, что да. Но не так, как мы понимаем это сегодня. Он пытался за иронической улыбкой вот этой спрятать истинное страдание. Как мне кажется, призывал смеяться для того, чтобы не плакать. Высказывал благороднейшие вещи. Ну, например, из наставлений Дон Кихота для Санчо губернатора: «Пусть слезы бедняка найдут в сердце твоем больше сострадания, чем дары богатых. Когда придется тебе судить виновного, смотри на него, как на слабого и несчастного человека». Если начать говорить это абсолютно всерьез, без малейшей отстраненности – ну точно скажут «сумасшедший». Может быть, лучше и сказать, что идальго-то слегка свихнулся. Когда-то в пьесе Шварца «Убить Дракона» притворяющийся безумным бургомистр говорил: «Люди… я сошел с ума, я сошел с ума! Люди, возлюбите друг друга!» Вы чувствуете, какой бред? Это так же маскировался Шварц. И вот здесь эта маскировка. Он безумец, он выпал из рассудка. И потому такие благородные вещи, на всякий случай, чтобы не побили, он высказывает под флером этой самой иронии. А что происходит в жизни? Все-таки вот она, слава, вот она. Значит, сейчас придут и деньги. Книги летят.
С этих пор до самой смерти литературная деятельность Сервантеса не прекращалась: в 1604-1616 годах появились вторая часть «Дон Кихота», новеллы, многие драматические произведения, поэма «Путешествие на Парнас» и роман «Персилес и Сихизмунда», напечатанный уже после кончины автора. Сервантес работал до последнего дня жизни.
Писатель, к которому наконец-то пришла слава (но не достаток, поскольку права на роман проданы), занят сочинением "Назидательных новелл", и кто знает, увидали бы мы вторую часть "Дон Кихота", если бы не публикация в 1614 году неким анонимом, взявшим псевдоним Алонсо Фернандес де Авельянеда, самозваного продолжения «Дон Кихота», в котором он поносит Сервантеса. В этой фальшивке, в этом продолжении, насмешки над Сервантесом, оскорбления, даже то, что он калека и старец, почему-то подается, как унижающее его. А цех его коллег драматургов и поэтов во главе с баловнем судьбы Лопе де Вегой очерняет всячески литературный стиль, качества «Дон Кихота». Отчего? Да от ревности же, конечно. Лопе де Вега, безусловно, был талантливым человеком. Но сравнить масштаб его пьес и «Дон Кихота» нельзя. Но раз он был талантливым человеком и хорошим литератором, он видел, что такое «Дон Кихот», а если не видел, то чувствовал, и сдержать свою ревность не мог. Итак: «Нельзя писать хуже Сервантеса. Сервантес – худший писатель». Это ужасно, это унижает Лопе де Вега. Да, он понимал, что и Сервантес тоже написал десятки, а может быть, сотни таких же пьесок. Но они канули. Ну, у Лопе де Вега проскочили, несколько штук остались. Но числом-то здесь не возьмешь! А создать вот это ощущение, которое исходит от «Дон Кихота» - это величайшее искусство, мастерство непередаваемое – то ли смеяться, то ли плакать, так многие поколения людей воспринимают эту совершенно гениальную вещь.
Удар был страшным. Когда вышло это фальшивое продолжение, где его откровенно оплевывали, Сервантес должен был бы, кажется, от горя умереть. Но он был воин и на поле брани, и в жизни. Он просто скорее дописал свою вторую часть. Слава этому плагиатору! Как отметил недавно в интервью Би-би-си современный испанский автор Хавьер Мариас: "Мы должны поблагодарить этого Авельянеду, кем бы он ни был, потому что он, по всей видимости, подстегнул Сервантеса к скорейшему написанию второй части". Второй том выходит в свет за год до смерти писателя, и мы получаем в руки первую в истории литературы метапрозу, где Дон Кихот и Санчо Панса активно обсуждают не только все вокруг, но и свою неожиданную литературную популярность.
У меня такое ощущение, что Сервантес мог бы ее и не дописать. Он уже болел, он плохо себя чувствовал, у него было столько всяких проблем, житейских – надо думать о хлебе насущном. И тут – он воин, он снова… у него снова правая рука готова к бою… он где-то писал, что «лишив меня левой руки, Бог заставил мою правую трудиться сильнее и сильнее». Он мобилизовал свою правую руку и, как воин, он заканчивает эту вторую часть, в упрек и прямо пишет о плагиаторе, навсегда его заклеймив, что он о нем думает, насколько примитивную штуку этот написал человек. Публика разобралась. Редкий случай. Расхватывали подлинного «Дон Кихота». Кстати, можно даже не читать роман - долговязая фигура на тощей лошади знакома всем и так, равно как и то, что лошадь имеет какое-то труднопроизносимое имя, которое постоянно с чем-то путают. Кстати, жаль, что в романах его не удосужились перевести на русский язык. Потому что по-испански rocin будет как раз «кляча», а ante - «старый, древний». То есть Росинант, это и есть - старая кляча…
 |
| Институт Сервантеса в Лондоне посвятил целую выставку разнообразным переводам и изданиям этого знаменитого романа |
В его доме царит истинная религиозность. В 1609 году Сервантес вступил в Братство рабов святейшего причастия. Кстати, его членами были высокопоставленные особы и крупные испанские писатели (Лопе де Вега, Кеведо), а позднее стал терциарием (членом полумонашеского религиозного Братства мирян).
Более того, под его влиянием и по по его требованию обе его сестры и его жена, они постригаются в монахини. Но во второй части "Дон Кихота" этого не видно. Как ему удалось разделить в своем сознании в своем нравственном мире инквизицию и злодейство, которое она порождает, и истинную веру в церковь. Я думаю, что то самое слово, которое так подходит к нормальному восприятию «Дон Кихота», нам объяснит – некая мудрость.
Мигель де Сервантес о себе ("Назидательные новеллы"): "Под портретом мой друг мог бы написать: «Человек, которого вы здесь видите, с овальным лицом, каштановыми волосами, с открытым и большим лбом, веселым взглядом и горбатым, хотя и правильным носом; с серебристой бородой, которая лет двадцать тому назад была ещё золотая; длинными усами, небольшим ртом; с зубами, сидящими не очень редко, но и не густо, потому что у него их всего-навсего шесть, и притом очень неказистых и плохо расставленных, ибо соответствия между ними нет; роста обыкновенного — ни большого, ни маленького; с хорошим цветом лица, скорее светлым, чем смуглым; слегка сутуловатый и тяжелый на ноги, — автор „Галатеи“ и „Дон Кихота Ламанчского“, сочинивший в подражание Чезаре Капорали Перуджийскому „Путешествие на Парнас“ и другие произведения, которые ходят по рукам искаженными, а иной раз и без имени сочинителя. Зовут его в просторечии Мигель де Сервантес Сааведра. Не один год служил он солдатом и пять с половиной лет провел в плену, где успел научиться терпеливо сносить несчастия. В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебузы у него была искалечена рука, и хотя увечье это кажется иным безобразным, в его глазах оно прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем, сражаясь под победными знаменами сына „Грозы войн“ — блаженной памяти Карла Пятого»."
Владимир Набоков взялся прочесть курс лекций о Сервантесе. Он начал этот курс в Соединенных Штатах Америки, в зале, где сидело 400 или 500 студентов, с того, что публично разобвал книжку «Дон Кихот» на английском языке, в связи с мерзостью перевода. Студенты были все внимание. И вот его слова о Сервантесе и о Дон Кихоте, об обоих: «Мы более не смеемся над ним». Ей Богу, имеются в виду оба. «Его герб – жалость, его знамя – красота. Он олицетворяет все благородное, одинокое, чистое, бескорыстное и доблестное». Владимир Набоков критически настроенный человек, не сентиментальный, не восторженный, но взявшись глубоко окунуться в Сервантеса, он пришел к этим прекрасным мыслям и прекрасным словам.
 |
| Памятник Мигелю де Сервантесу в Мадриде (1835) |
Сервантеса, не оставившего никаких средств на погребение, похоронили за счет благотворительных сумм Братства мирян. Ирония судьбы преследовала великого юмориста за гробом: его могила в Мадриде, куда он переехал из Вальядолида незадолго перед этим, долго оставалась затерянной, так как на его гробнице (в одной из церквей) не было даже надписи. Памятник ему поставлен в Мадриде лишь в 1835 году (скульптор Антонио Сола); на пьедестале две надписи на латинском и испанском языках: «Мигелю де Сервантесу Сааведре, царю испанских поэтов, год M.D.CCC.XXXV». Останки писателя были обнаружены и опознаны только в марте 2015 года в одном из склепов в монастыре де лас Тринитариас. В июне того же года они были перезахоронены.
Завершилась многострадальная, но исполненная благородства жизнь писателя и гражданина. "Простите, радости! Простите, забавы! Простите, веселые друзья! Я умираю в надежде на скорую и радостную встречу в мире ином". С такими словами обратился гениальный испанец к своим читателям в предисловии к своему последнему творению.
 |
| Монумент Сервантесу на фоне небоскреба «Испания», Мадрид |
И последнее: в Москве, близ к станции метро «Речной вокзал» стоит памятник Сервантесу. При советской еще власти городские власти города Мадрида в знак какой-то дружбы – а это парк Дружбы – подарили копию замечательного и единственного памятника Сервантесу, отлитого в бронзе в XIX веке в Испании. Великолепная копия, великолепное лицо – то лицо, Сервантеса. И что же началось, едва ее поставили, причем систематически. Некие люди, наши сограждане, обязательно отламывали ему шпагу. Придумали поставить милиционера рядом, какое-то время он постоял. Пока он стоит, шпага есть. А потом ночью все равно исчезает, появляется обломок. Поставили датчики. Наивно, датчики на это, чтобы какой-то сигнал там был, может, кого-то это отпугнет? Нет. Так и стоит он по сей день с обломком… с эфесом шпаги отломанной в руке. Впрочем, так может, и лучше. Потому что его жизнь такая и была: все время с обломком шпаги...
Спустя много столетий Сервантес жив в памяти людей, так же как живы и его бессмертные герои - рыцарь и оруженосец, по-прежнему странствующие в поисках добра, справедливости и красоты по необъятным равнинам своей родины.
 |
| В юбилейном, 2016 году, в Испании сцены из "Дон Кихота" разыгрывались даже в общественном транспорте |
Думаю, что сегодня стоит почтить память великого писателя просмотром экранизации его произведений, тем более, ХХ век подарил нам несколько десятков экранизаций «Дон Кихота», и некоторые из них вошли в Золотой фонд мирового кинематографа. Первая экранизация «Дон Кихота» вышла на заре кинематографа в 1903 году. Это была короткометражка французских режиссеров Фернана Зекки и Люсьена Нонге. Очень скоро первые ленты по мотивам шедевра Сервантеса были сняты и на родине писателя.
Дон Кихот (1933, режиссер: Георг Вильгельм Пабст)
В роли Дон Кихота: Фёдор Шаляпин
Фильм австрийского кинорежиссера Георга Вильгельма Пабста — это лучшая экранизация романа Сервантеса первой половины ХХ века и одна из первых звуковых экранизаций знаменитого романа. На главную роль он пригласил не кого-нибудь, а великого русского артиста Фёдора Ивановича Шаляпина, который уже играл роль хитроумного идальго в опере по мотивам «Дон Кихота». В 1909 году импресарио королевского театра-казино в Монако Рауль Гюнсбург предложил Шаляпину сыграть Дон Кихота в его постановке. Во время «Русских Сезонов» 1909 года в Париже певец прослушал оперу и написал Горькому: «На двух вечерах мне читали музыку и либретто оперы, и оба раза я плакал, как корова. Это был Дон-Кихот, рыцарь печального образа. Да, именно печального образа и такой честный, такой святой, что был даже смешным и потешным для всей этой сволочи, этой ржавчины, недостойной быть даже на его латах… О, Дон-Кихот Ламанчский, как он мил и дорог моему сердцу, как я его люблю». «Что нужно мне сделать для того, чтобы публика при первом взгляде на Дон Кихота доверчиво и с симпатией ему улыбнулась: да, это ты, наш старый знакомец и друг. Ясно, что в его внешности должна быть отражена и фантазия, и беспомощность, и замашки вояки, и слабость ребенка, и гордость кастильского рыцаря, и доброта святого. Нужна яркая смесь комического и трогательного», Ф. Шаляпин
 |  |
| Эскиз гримма Дон Кихота с автографом К. Коровину. Рисунок Ф.Шаляпина. 1910 | Ф.Шаляпин в образе Дон Кихота в опере "Дон Кихот". Театр-казино в Монте Карло. 1910 |
 |
| Федор Шаляпин в роли Дон-Кихота в одноименной опере Жюля Массне Александр Евгеньевич Яковлев, 1916 |
Фильм был снят для трех стран - Англии, Франции и Германии - в трех версиях, на родном для жителей каждой страны языке. Немецкая версия считается утерянной.
Дон Кихот (1957, режиссер: Григорий Козинцев)
В роли Дон Кихота: Николай Черкасов
Сценарий к картине Григория Козинцева написал Евгений Шварц, это была одна из последних его работ (он умер в 1958 году).
В ленте сыграли лучшие актеры советского кино тех лет: Николай Черкасов, Юрий Толубеев, Георгий Вицин, Галина Волчек. Этот фильм можно с уверенностью назвать лучшей экранизацией романа Сервантеса в Советском Союзе.
Да и в наши дни этот шедевр приятно пересматривать: игра Николая Черкасова (Дон Кихот) и Юрия Толбеева (Санча Панса) завораживает настолько, что невозможно оторваться от экрана. В общем, нержавеющая классика советского кинематографа.
Кстати, это не первая роль Дона Кихота, сыгранная Николаем Черкасовым. Еще в 1941 г. в Ленинградском театре им. Пушкина состоялась премьера пьесы М.А.Булгакова «Дон Кихот» (1938), в которой роль Дон Кихота играл Черкасов (впрочем, еще в 1926 году в Ленинградском ТЮЗе, в спектакле М.Брянцева, Николай Черкасов — Кихот под аплодисменты пионеров выезжал на сцену на трехколесном велосипеде, украшенном зубастой, буффонной головой лошади на длинной шее, а Борис Чирков — Санчо следовал за ним на велосипеде поменьше, украшенном головой осла на короткой шее). В этой пьесе на первый план выдвинулась тема одиночества испанского очарованного странника, обреченного жить в жестоком и прозаичном мире. В последней картине пьесы побежденный Дон Кихот вдруг открывает глаза и осознает свои заблуждения — здесь снова является Рыцарь печального образа. Он признает, что Альдонса — это Альдонса, а не Дульсинея, а таз для бритья — это таз, а не шлем. У Дон Кихота нет больше сил быть Дон Кихотом. Просыпается пафос читателя, обнаруживается нечто личностное. «Боюсь, не вылечил ли он мою душу, а вылечив, вынул ее, но другой не вложил?.. На свете много зла, но хуже плена нету зла. Он сковал меня, Санчо!» Кстати, репетиции спектакля внезапно остановились, пьесу снова заставляли дописывать, переделывать... но Булгаков уже не в силах, он умирает. Так «Дон Кихот» как будто отомстил Булгакову за его изначальное нежелание впустить в себя текст романа. Но... По мысли Анатолия Смелянского, вся работа Булгакова с литературными текстами отражалась в его прозе и так или иначе входила в главный труд его жизни — роман «Мастер и Маргарита». Есть в романе и мотив рыцарства, в финале же существует и прямое обращение к рыцарю печального образа: «На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом». Вполне вероятно, что эти строки родились под влиянием романа о хитроумном идальго Дон Кихоте Ламанчском. И, более того, сам финал жизни Булгакова был освещен «пламенем рыцарства». По словам жены писателя Елены Сергеевны, в последние дни, уже практически бессильный, он вставал с постели, чтобы убедиться, что рукописи «Мастера и Маргариты» не исчезли и не изъяты. Однажды, вернувшись в свою комнату, он лег высоко на подушки и упер правую руку в бедро — и умер, как рыцарь. Так ушел из жизни Михаил Булгаков — в облике рыцаря печального образа, роман о котором он читал три последних года своей земной жизни. «Она пришла ко мне. Я ей рад. Она пришла и обвивает меня в сумерках», — так умер Дон Кихот, герой его пьесы.
Дон Кихот Орсона Уэллса (1992, режиссер: Орсон Уэллс)
В роли Дон Кихота: Франсиско Рейгера. В роли Санчо Аким Тамиров — эмигрировавший в США мхатовский актер армянского происхождения.
К сожалению, не все амбициозные проекты, за которые брался Орсон Уэллс, были завершены. В 1957 году классик американского кинематографа приступил к съемкам черно-белого фильма по мотивам «Дон Кихота», который должен был называться «Когда же ты доберешься наконец, Дон Кихот?». Работа продолжалась с перерывами 15 лет, но картина так и не вышла при жизни Уэллса. Формально у фильма был продюсер — Луи Доливе, а позже Оскар Данцигер, что-то из отснятых материалов использовалось для немецкого телефильма «Путешествие в страну Дон Кихота» (1960); но, как признается сам Уэллс, он снимался в чужих картинах, чтобы заработать деньги на «Дон Кихота», цель режиссера — не заказная, а собственная версия, ведь именно ради нее он и взял в руки роман.
Значительная часть отснятого материала считалась утраченной, но испанский режиссер и ассистент Уэллса на этой картине Хесус Франко и Патси Иригойен сумели найти почти все уцелевшие пленки. Они отреставрировали их, смонтировали и выпустили восстановленного «Дон Кихота Орсона Уэллса» в 1992 году (спустя 7 лет после смерти великого режиссера).
По мнению киноведов, эта работа является одной из самых смелых интерпретаций романа Сервантеса на большом экране. Уэллс вел себя с книгой как равный, сознательно включая текст романа в свой персональный контекст. В отличие от того же Пьера Менара, для режиссера не составляло труда, «оставаясь Уэллсом, прийти к „Дон Кихоту“ через жизненный опыт Орсона Уэллса». Хитроумный идальго для американца Уэллса — это прежде всего рыцарь, странствующий по землям Испании. Очевидно, что и сам Уэллс сознавал себя странствующим рыцарем — американцем, сбежавшим в Европу. Более того, в самом начале своей карьеры пятнадцатилетним вундеркиндом Орсон приезжает в Ирландию с двумястами долларов в кармане. На них он покупает повозку, впрягается в нее, для того чтобы путешествовать по городам и весям, рисуя восхитительные пейзажи покорившей его страны. Подросток действительно некоторое время ведет кочевой образ жизни, ночуя под повозкой, а днем работая на пленэре. Чем не жест странствующего рыцаря? Правда, в отличие от Кихота, Уэллса хватило ненадолго, и вскоре он бросает кисти и поступает актером в драматический театр Дублина. Имеет успех, но не задерживается надолго, странствующая натура юноши жаждет перемен, и вскоре Уэллс оказывается на испанской земле — в Андалусии; зарабатывая тем, что пишет детективы, будущий режиссер увлекается корридой и даже выступает на арене как тореро под псевдонимом Американец.
 |
| Армен Джигарханян (Санчо Панса) и Василий Ливанов (Дон Кихот) в фильме "Дон Кихот возвращается" |
Человек, который убил Дон Кихота (предположительно 2018, режиссер: Терри Гиллиам).
Идея экранизировать роман Мигеля де Сервантеса в своем парадоксально-комедийном духе пришла Терри Гиллиаму еще в 90-х. Съемки начались в 2000-м году, однако вскоре проекту не хватило денег, возникли проблемы с правами на сценарий, а у исполнителя главной роли Жана Рошфора через несколько дней после первых съёмок начались проблемы со здоровьем, тогда же в местах, где проходили съемки, случилось наводнение, которое «смыло» часть дорогостоящей аппаратуры — и Терри Гиллиам прикрыл проект в пользу сразу двух фильмов «Братья Гримм» и «Страна Приливов», вышедших 5 лет спустя.
В итоге этот проект стал настоящим проклятием для Гиллиама: стоило ему снова взяться за проект, как случалось что-то, что вынуждало его прекратить работу. В течение 17 лет несколько раз менялись исполнители главных ролей - Жан Рошфор, Джонни Депп, Юэн Макгрегор, Джон Херт, Джек О`Коннелл. Только в мае 2016 года определились нынешние исполнители главных ролей: Адам Драйвер и Майкл Пейлин в роли Дон Кихота. Съемки постоянно откладывались, пока компания Amazon не пошла режиссеру на встречу и не профинансировала проект.
В мае 2006 года Терри Гиллиам заявил, что все правовые споры решаются немецкой страховой компанией и съемки возобновятся. На роль Дон Кихота взяли Роберта Дюваля. Бюджет был сокращен на 15 млн долларов США и составлял 20 млн долларов США.
В январе 2008 года режиссёр объявил о возобновлении проекта, однако Жан Рошфор уже в проект не вернётся. Изначально главную роль должен был играть Джонни Депп, но его заменил Юэн Макгрегор.
В августе 2010 года съемки картины были отложены из-за финансовых трудностей.
А осенью 2010 года Гиллиам на Фестивале американских фильмов в Довиле объявил о том, что съемки начнутся не раньше сентября 2011 года, если найдутся те, кто сможет финансировать застоявшийся проект.
В ноябре 2011 года стало известно, что уже весной начнутся съёмки; по словам Гиллиама, «нашёлся „новый человек“ и есть деньги в банке».
В ноябре 2014 года появилась информация, что фильм находится в стадии подготовки к производству, а роли Дон Кихота и Тоби сыграют Джон Хёрт и Джек О’Коннелл. Съёмки начнутся в августе 2015 года, планируемая дата выпуска — май 2016.
В мае 2016 года было объявлено, что в роли Тоби снимется американский актёр Адам Драйвер, в роли Дон Кихота - Майкл Пейлин. Съемки начнутся в сентябре 2016 года. Релиз, по информации imdb.com, намечен на 2017 год.
В июне 2017 Терри Гиллиам на своей странице в Facebook сообщил, что съемки его долгожданного (и многострадального) фильма «Человек, который убил Дон Кихота» подошли к концу. Картина, находившаяся в подвешенном состоянии на протяжении 17 лет, наконец-то снята. В сообщении режиссера говорится: «Простите за долгое молчание. Был занят погрузкой тягача и сейчас направляюсь домой. Спустя 17 лет мы, наконец, закончили съемки "Человека, который убил Дон Кихота"! Мучас грациас всей съемочной группе и всем, кто в нас верил. ВИВА КИХОТ!»
Кстати, технические проблемы, проблемы с погодой и нервные срывы - были обычным делом на съемках. В результате, в 2002 году Кит Фултон и Луис Пепе выпустили документальный фильм «Затерянные в Ла-Манче» о катастрофических попытках Терри Гиллиама снять фильм о Дон Кихоте.
Кто говорит, что умер Дон Кихот?
Вы этому, пожалуйста, не верьте;
Он не подвластен времени и смерти,
Он в новый собирается поход.
А ветряные мельницы скрипят,
У Санчо Пансы равнодушный взгляд, -
Ему-то совершенно не с руки
Большие, как медали, синяки,
И знает он, что испокон веков
На благородстве ловят чудаков,
Что прежде, чем кого-нибудь спасешь,
Разбойничий получишь в спину нож...
К тому ж спокойней дома, чем в седле.
Но рыцари остались на земле!
Кто говорит, что умер Дон Кихот?
Он в новый собирается поход!
Кто говорит, что умер Дон Кихот?..
Юлия Друнина
И еще... Тем более, что сегодня пятница... Думаю стоит отметить коктейлем:
Коктейль «Дон Кихот»
200 мл ликера «Campari» («Кампари»), 100 мл красного вермута «Cinzano» («Чинзано») и 200 мл газированной воды смешать с измельченной цедрой лимона. Добавить кубики льда и разлить по широким низким бокалам.
 |
| Дульсинея Коктебельская и Дон Кихот, читающий ей стихи. Сергей Позняк |
Комментариев нет:
Отправить комментарий