«Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов «боевыми».
Большего кощунства трудно измыслить.
Ведь водка объективно снижала боеспособность красной армии».
Генерал армии Н.Лященко
К июлю 1941 года положение советских войск было катастрофическим. В таких условиях решили вновь воспользоваться "сильнодействующим средством". 20 июля главный снабженец СССР, нарком пищевой промышленности, член Политбюро ЦК ВКП(б), Анастас Микоян, направил письмо на имя Сталина. В нём он сообщил, что работа по выдаче водки войскам уже началась. Кроме того, Микоян представил проект решения Государственного комитета обороны: "Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40-градусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу действующей армии".
Сталин хорошо понимал важность этого вопроса. В проект Микояна он лично внёс правки. Например, после слов "составу" вписал "войск первой линии". Это означало, что тыловикам Верховный приказывал не наливать.
Так 22 августа 1941 года вошло в историю как «день рождения» знаменитых «наркомовских ста граммов». В этот день Председатель Государственного комитета обороны (ГКО) Советского Союза Иосиф Сталин подписал Постановление №562 о ежедневной выдаче бойцам полстакана «горючего».
1 сентября ждать не стали. Микоян решил снабжать армию водкой с 25 июля. В Красной Армии стали выдавать по 100 граммов водки ежедневно. А по праздникам – 200 граммов. Причём кроме общепринятых «красных дней календаря» (типа 1 мая иди 7 ноября) в перечень «пьяных праздников» вошли даже такие: Всесоюзный день физкультурника (19 июля), Всесоюзный день авиации (16 августа), день формирования соответствующей воинской части, и т.п. Микоян требовал включить в этот перечень даже Международный юношеский день (6 сентября), но тут уже Сталин наложил вето на такую «праздничную дату».
Вслед за Постановлением ГКО выходит приказ НКО, который наверняка был доведен до личного состава:
| Секретно Экз.№1 | |||||
| Приказ НКО СССР | |||||
| 25 августа 1941г. | №0320 | г.Москва | |||
О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день.
Во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны от 22 августа 1941 г. за № 562сс приказываю:
1. С 1 сентября 1941 г. производить выдачу 40° водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу передовой линии действующей армии. Летному составу ВВС Красной Армии, выполняющему боевые задания, и инженерно-техническому составу, обслуживающему полевые аэродромы действующей армии, водку отпускать наравне с частями передовой линии.
2. Военным советам фронтов и армий:
а) выдачу водки организовать только для тех контингентов, которые определены постановлением Государственного Комитета Обороны, и строго контролировать точное его выполнение:
б) обеспечить своевременную доставку водки на передовые линии действующих войск и организовать надежную охрану ее запасов в полевых условиях;
в) за счет хозяйственного аппарата частей и подразделений выделить специальных лиц, на которых и возложить ответственность за правильное распределение водочных порций, учет расхода водки и ведение приходно-расходной отчетности;
г) приказать фронтовым интендантам представлять раз в десятидневку в Главное интендантское управление сведения об остатках и ежемесячно к 25-му числу заявку на потребное количество водки. В основу заявки положить точную численность действующих войск передовой линии, утвержденную военными советами фронтов и армий.
3. Потребность в водке на сентябрь месяц определить Главному интенданту Красной Армии без представления заявок фронтами. Приказ ввести в действие по телеграфу.
генерал-лейтенант интендантской службы подпись ХРУЛЕВ
Кстати. Название «Наркомовские 100 г» у молодого поколения может ассоциироваться с именем Сталина, так как он стал наркомом обороны 19 июля 1941 года. Приказ наркомата обороны № 3020 от 25 августа 1941 года «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки 100 г в день» был подписан заместителем наркома обороны генералом армии Хрулевым. Логично было бы 100 г называть «Замнаркомовские». В памяти же народа 100 г сохранились под названием «Наркомовские». Дело в том, что наркомом обороны в 1934-1940 г. был Климент Ворошилов. В 1939-1940 г. была война с Финляндией. Наши бойцы в 40-градусные морозы штурмовали «линию Маннергейма». Солдаты массово гибли и от морозов, и от пуль врага. Медики помогали раненым, обмороженным воинам тем, что давали дозу разбавленного спирта. Обратились к Сталину с просьбой ввести водку в рацион. Так родился «Ворошиловский паек». Газеты писали: «Ворошилов приказал ввиду особо тяжелых условий боев ввести дополнительный «наркомовский» паек – 100 г водки и 50 г сала – для солдат. Летчики столько же получали коньяка, а танкисты удвоенную норму. В итоге за 2,5 месяца финской кампании войска "употребили" 10 057 500 литров водки и 88 800 литров коньяка. Вот так и вошло в обиход выражение «наркомовские 100 граммов».
Дело отпуска водки войскам было поставлено солидно.
Анастас Иванович лично контролировал места производства напитка. Их выбирали таким образом, чтобы заводы были поближе к передовой.
В чем подвозить водку на передовую? У Микояна нашлось сразу три ответа: бочковая (из дуба) тара емкостью 25-40 декалитров, молочные жестяные бидоны и стандартная винно-водочная посуда (стеклотара, впрочем, могла использоваться лишь в случае наличия завода, близко расположенного к линии стремительно мигрирующего фронта). С дубовой тарой, судя по всему, проблем не возникло.
А вот фурнитуре для производства бочек было посвящено отдельное решение ГКО. Согласно ему на нужды войск было выделено 150 тонн гвоздей, 80 тонн ленты холодного проката, 25 тонн заклепок и 600 тонн обручного железа.
Непосредственный "разлив" водки красноармейцам был поручен лично командующим фронтами. Их обязали обеспечить "строжайший порядок в выдаче водки с тем, чтобы она действительно выдавалась действующим частям, и строго соблюдать норму, не допуская злоупотреблений". Сталин не напрасно беспокоился по поводу нормы.
Между прочим, был строгий приказ: тем же военным советам предписывалось возвращать освободившуюся тару на заводы и разливочные пункты. “Войсковым частям, не возвратившим тару, водку не отпускать”. Не отпускали и тем, кто не отчитался за прошлую поставку.
Почему «боевые» равнялись 100 граммам
Дело в том, что именно такое количество алкоголя является оптимальной дозой для снятия напряжения, стресса и поднятия бодрости духа. Практика выдачи 100 г водки на человека в сутки была связана с воздействием алкоголя на здоровье и поведение человека (т.е. на способность человека контролировать себя, на его нервную систему и координацию движений).
В 1903 г. русский физиолог Н. Волович, стремясь прийти к объективному пониманию процессов, происходящих в нормальном мужском организме при употреблении им алкоголя, отказавшись от обычного определения степени опьянения по внешнему виду человека (возбужден, навеселе, лезет целоваться, подвыпил, шатается, хватается за стенку, пьян в стельку, валяется под лавкой, столом, на тротуаре), нашел действительно объективный показатель и произвел уникальный опыт. Волович положил в основу измерения воздействия алкоголя на человека объективный фактор – число ударов пульса при употреблении разных доз алкоголя по сравнению с числом ударов пульса после приема человеком стакана воды. Опыты проводились от 20 г до 100 г спирта. При 20 г спирта или 50 г водки в организме человека не происходит никаких негативных изменений, а лишь идут стимулирующие, очистительные процессы. Он определил, что пределом является 75-100 г водки. 150 г водки в сутки уже вредны, а свыше 250 г – просто опасны, ибо это означает учащение ударов пульса на 10-12 тысяч в сутки больше, чем нормально, или на 8-10 сердцебиений в каждую минуту больше, чем необходимо.
Если смотреть глубже, практика выдачи водки солдатам была и в русской царской армии. Так называемое «хлебное вино» получали солдаты еще при Петре I. А до 1908 года во время боевых действий строевые нижние чины должны были получать по три чарки (160 грамм) водки в неделю, нестроевые по 2 чарки. На праздничные даты в мирное время предусматривалась выдача 15 чарок в год. В дополнение к этому в армии существовала традиция, когда офицер награждал отличившихся бойцов за свой счет дополнительно.
Выдача «боевых» 100 г в войну имела несколько этапов.
Впоследствии (с мая 1942-го по ноябрь 1943 года) порядок снабжения красноармейцев «горючим» неоднократно менялся. Круг бойцов, имеющих право на водочное довольствие, служивших в разных родах войск и на различных боевых позициях: то сужался, то расширялся; а нормы выдачи заветного «пития»: то несколько увеличивались, то уменьшались.
В мае 1942 года Сталин решил прикрутить водочный кран. Об этом говорит правка, которую он внёс в подготовленное Микояном постановление ГКО: "1. Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу действующей армии. 2. Сохранить выдачу водки только военнослужащим частей первой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму до 200 граммов на человека в день". После правки текста красным сталинским карандашом второй пункт постановления стал таким:"Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 граммов военнослужащим только тех частей первой линии, которые ведут наступательные операции".
Уже после вступления в силу постановления Сталин его дополнил. Военнослужащим, которые "неубедительно" громили врага, разрешалось пить водку только 10 раз в году, по государственным праздникам. В таком виде приказ действовал до 25 ноября 1942 года.
В противовес фронту, в тылу во время войны был дефицит водки. Горячительный напиток был положен только активистам режима, а также служило-карательному сословию. Так, водка выдавалась только стахановцам, раз в месяц они получали такой набор: несколько метров холста, кусок хозяйственного мыла, 1 кг соли, 1 литр керосина, 2 бутылки водки. Впрочем, окопавшееся в тылу чиновничество во время голодных лет войны ни в чём себе не отказывало. Так, обеспечение спиртным и деликатесами самого молодого сталинского наркома, 34-летнего Дмитрия Устинова было таково: «Доставлено 6 июня 1942 года на дачу наркома водки 3 бутылки, отборного вина и шампанского 8 бутылок, ящик пива, икра зернистая, колбасы, севрюга, сухая дыня, лимоны, шоколад в наборах».
"Чёрные времена" продержались недолго. 12 ноября 1942 года ГКО установил либеральный порядок отпуска горячительного. По 100 граммов теперь пили все, кто был на передовой и вёл боевые действия. Кроме того, норма распространялась на артиллерийские и миномётные части, поддерживающие огнём пехоту. Не обошли на этот раз и тыловиков. Полковым и дивизионным резервам, стройбату, который работал "под огнём противника", и раненым (по разрешению врачей) разрешили наливать по 50 граммов в сутки. Закавказскому фронту разрешили вместо 100 граммов водки выдавать 200 граммов креплёного вина либо 300 столового.
За месяц на фронте выпивалось 45 железнодорожных цистерн. В войска водка доставлялась в бидонах и бочках.
Лимит расхода водки для войсковых частей действующей армии с 25 ноября по 31 декабря 1942 года, с началом коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, в пору наших первых побед под Сталинградом
| Наименование фронтов и отдельных армий | Лимит расхода водки (в литрах) |
| Карельский фронт | 364000 |
| 7-я армия | 99000 |
| Ленинградский фронт | 533000 |
| Волховский фронт | 407000 |
| Сев.-Западный фронт | 394000 |
| Калининский фронт | 690000 |
| Западный фронт | 980000 |
| Брянский фронт | 414000 |
| Воронежский фронт | 381000 |
| Бго-Западный фронт | 478000 |
| Донской фронт | 544000 |
| Сталинградский фронт | 407000 |
| Итого 5691000 | |
| Закавказский фронт 1200000 (вино) |
13 мая 1943 года вновь была запрещена массовая выдача водки. Теперь, кому выдавать, решали военные Советы фронтов и отдельных армий.
23 ноября 1943 года, через 3 месяца после Курской битвы и форсирования Днепра, ознаменовавших завершение перелома войны в пользу СССР, Сталин поставил окончательную точку. Он подтвердил ранее принятые нормы – 100 и 50 граммов, и добавил в лимитный перечень войска НКВД и железнодорожные войска. И так было до самой Победы.
Водка, действительно, придавала удали войскам. Описывается случай, произошедший в канун 1943 года в части штрафников. Бойцы там изрядно выпили в землянках, но им показалось мало. Тогда один из них умудрился ползком добраться до окопов немцев, вбить там колышек и протянуть верёвку. Затем штрафники привязали к верёвке табличку «Мы вам валенки, вы нам шнапс», и отправили её к немцам. Немцы прислали на обмен водку. Вскоре вся рота разулась за немецкую водку. В Новый год их пришёл поздравлять офицер. И увидел пьяные тела, валявшиеся на полу в землянках. Да ещё и разутые. Он поднял роту и приказал до утра возвратить валенки. Штрафникам ничего не оставалось делать, как без криков «ура» ночью идти на немецкие окопы. Без единого выстрела, одними ножами, штрафники заняли окопы, кого-то прирезали, кого-то просто побили. И возвратились к себе и с валенками, и с новой порцией водки.
Повальное пьянство в частях вызвало и новую для власти беду – анархию и антисоветчину. Каждый месяц происходили десятки, если не сотни случаев неповиновения солдат власти. Так, 27 июля 1944 года нарком НКВД Берия в служебной записке Сталину, Молотову, Щербакову (ЦК) и Антонову (Генштаб) отмечал один только случай (но типичный). «На станции Знаменка Одесской области 15 пьяных краснофлотцев учинили дебош на рынке. Один из них – Шелохвост – был задержан милицией и доставлен в КПЗ. Через некоторое время группа краснофлотцев ворвалась в помещение милиции, избила и обезоружила милиционеров и освободила из КПЗ 13 арестованных, в т.ч. Прохорова, получившего по 58 статье пункт 1, 15 лет».
Такие случаи происходили по всей стране. Вот ещё несколько докладных записок Берии: «7 июля 1944 года на станцию Дарница Юго-Западной ж/д прибыл воинский эшелон №42759. Толпа пьяных офицеров из эшелона напала на милиционеров, сопровождавших снятых с поезда мешочников, и распустила задержанных. Через некоторое время пьяная толпа офицеров избила и разоружила постового милиционера, ворвалась в помещение оперпункта милиции, избила, обезоружила и пыталась застрелить начальника пункта Мигунова. Вмешательство начальника эшелона подполковника Колесниченко результата не дало. Дебош был ликвидирован с помощью бойцов войск НКВД».
«29 июня на станции Славянск Южно-Донецкой ж/д к работникам милиции, снимавшим с поезда мешочников, подошли 13 пьяных краснофлотцев, избили работников милиции и, угрожая оружием, стали возвращать мешочникам изъятые продукты. Один из краснофлотцев – Мельник – выстрелами из револьвера тяжело ранил в голову милиционера и ранил сержанта войск НКВД. Мельник при задержании оказал сопротивление и был убит. Остальные краснофлотцы задержаны».
«29 июля на станцию Красноармейская Южно-Донецкой ж/д прибыл поезд, в котором находились до 200 мешочников и краснофлотцы. По прибытии эшелон был оцеплен работниками оперативной группы. Мешочники и краснофлотцы оказали сопротивление, избили двух работников опергруппы. Бойцы войск НКВД были вынуждены применить оружие, в результате чего были убиты 3 мешочника, 1 ранен. Арестованы зачинщики бесчинств краснофлотцы Косинов, Коршунов и др. Следствием установлено, что в пути краснофлотцы занимались грабежами, брали у мешочников продукты и самогон, обещая защитить их в пути от милиции».
15 марта 1944 года армия вновь перешла на летнее расписание потребления водки. 15 ноября 1944 года генерал армии Хрулев докладывал Сталину: "Если Вы считаете необходимым в этом году, по примеру прошлых лет, также ввести на зимний период на довольствие войск действующей армии водку, то полагал бы производить отпуск ее в тех же размерах, как и в прошлом году, но срок установить с 1 декабря по 1 марта в связи с тем, что войска находятся в более теплых районах". Предложения были утверждены, и следующая перемена в водочном довольствии 1 марта 1945 года прошла без особых распоряжений. Да и осталась, по существу, незамеченной. Ведь чем праздновать Победу, "наркомовскими" или трофейными, не имело совершенно никакого значения.
После 9 мая 1945 года полностью была прекращена выдача водки. Интересно отметить, что различные этапы выдачи водки фронтовикам ввели в заблуждение даже такого большого знатока, как В.В. Похлебкин, который в своей знаменитой книге «История водки» (раздел «Водка и идеология») писал, «что «наркомовские» 100 г стали выдавать только в 1943 году, якобы после Сталинградской битвы.
И День Победы, и, например, встреча на Эльбе русских и американских солдат отмечались грандиозными застольями, инициаторами которых были хлебосольные русские. Старший лейтенант Билл Шанк позднее так вспоминал о тех встречах с русскими: «Нас повели обедать в помещение, где была устроена столовая с длинным столом посередине! На столе были расставлены бутылки водки, перед каждым стоял наполовину наполненный стакан. Стоило сделать глоток, как один из одетых в голубые гимнастерки официантов протягивал руку из-за плеча, подливая еще водки. Не желая показать, что не в силах тягаться со своими русскими хозяевами, я незаметно выливал содержимое стакана в сапог. Официанты тут же заново наполняли его…». Что было потом? Потом было утро, пишет Билл Шанк, «голова у меня раскалывалась. Я вышел на скотный двор, где умывались солдаты. Окунуть лицо в воду было просто наслаждением. Для того чтобы пойти в столовую, потребовалось больше силы воли, чем на все вместе взятое за прошедшие три дня. Когда я увидел на столе бутылки с водкой, то понял, что мне пришел конец…».
Из фронтовых воспоминаний
Хочется развеять легенду, что «наркомовские» 100 г давали солдатам перед боем, чтобы те шли в бой и не боялись. Выпивать перед боем было вообще самоубийством. Еще Суворов говорил: «До боя пить – убитым быть». А поэт Гудзенко писал: «Бой был короткий, а потом глушили водку ледяную и выковыривали ножом из-под ногтей кровь чужую».
Я, добиваясь максимальной достоверности, побеседовал со знакомым ветераном войны Владимиром Сидоровичем Смешко, который в 1943 году освобождал Крым. Хотя в ту пору был 18-летним пацаном, но был уже грозным танкистом. Он сказал, что не пил, но и шоколад не получал (как это было в 1941 году). Свои 100 г он копил во фляжке, а потом угощал своих боевых товарищей. После этого я убедился, что мои заметки имеют 100-процентную достоверность.
Николай Камышин, артиллерист: "Могу одно сказать: на войне пили много. С утра водку привозили, условно говоря, на 100 бойцов, а к вечеру их оставалось 80. И так едва ли не каждый день. В итоге вместо положенных ста граммов выпивали и по четыреста, и по пятьсот. Вообще вспоминать о ста граммах как-то несолидно. Это не шутки, это трагедия..."
Александр Гринько, рядовой-пехотинец: "Я воевал с 1942 года. Помню, водка выдавалась только перед атакой. Старшина шёл по траншее с кружкой, и кто хотел, наливал себе. Выпивали в первую очередь молодые. И потом лезли прямо под пули и погибали. Те, кто выживал после нескольких боёв, относились к водке с большей осторожностью".
Василий Павлович Кузнецов, офицер-пехотинец: - Приходилось и перед атакой давать водку по полстакана, а то и больше - иначе не поднять людей, такое бывало тоже. Очень трудно идти под пули. А после атаки пьяными не были, в бою весь хмель выходил!
Григорий Владимирович Нейман, офицер-артиллерист: - В нашем артиллерийском полку
пьянство пресекалось, с этим было очень строго: даже за дух перегара могли наказать. Да, конечно, выдавали водку по норме. Лично я отдавал свою порцию своему замкомвзвода, который был старше меня. Можно было выпить глоток в сильный холод. Вот новый, 1943 год мы встречали в воронке, и посыльный притащил нам термос с теплым пшенным супом, офицерский доппаек и водку. Такой вот Новый год… В медсанбатах иногда давали водку перед операцией, если не было обезболивающих средств.
Анатолий Иванович Цукуров, офицер-пехотинец: - На фронте я был с 10 октября 1941 года и свою норму уже тогда получал. Но только на переднем крае и по сто граммов. Насколько я помню, запрещалось выдавать водку перед атакой, только после боя.
Режиссер Григорий Чухрай:
- Нам в десанте давали эти пресловутые "сто грамм", но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны. Было несколько отступлений - вынужденно-необходимых...
Те, кто придумал эти сто грамм "для храбрости", ссылались на авторитетное мнение медиков: водка снимает стресс. Кстати, на войне ведь почти никто не болел, хотя и спали на снегу, и лазили по болотам. Нервы были на таком взводе, что не брала никакая хворь. Все само проходило. Обходились и без ста грамм. Все мы были молоды и воевали за правое дело. А когда человек ощущает свою правоту, у него совсем другие рефлексы и отношение к происходящему. Запрет на спиртное был снят мной в День Победы. Этот самый радостный и незабываемый день я встретил на австрийской границе.
Артист Евгений Весник:
- Говорить о ста граммах в связи с шестидесятилетием начала Великой Отечественной войны как-то несолидно. Любой фронтовик, действительно воевавший на передовой, в лучшем случае улыбнется. Я был "на передке" вместе с пехотой, а вообще воевал в артиллерии с 1942 года. Мои военные воспоминания не связаны с "водочной темой". Какие уж тут байки - это было трагическое явление. И счет шел не на граммы, а, скорее, на литры. Утром привозили водку с расчетом на, условно говоря, сто бойцов, а к вечеру их оставалось, дай бог, восемьдесят. И так каждый день! Кончалось все тем, что вместо положенных ста выпивалось граммов по четыреста - пятьсот.
Бывали на войне удивительные истории. Мне и моему другу предоставили отпуск, и мы неделю провели в одном прибалтийском городе. Гуляли как-то в ресторане, и там он познакомился с латышкой - самой красивой женщиной в городе, профессиональной проституткой. Он влюбился в нее, а она в него. Парню было 24, ей - на год больше. "Ты действительно меня любишь?" - спрашивала она. "По-моему, да", - отвечал мой друг. "Ну, если ты меня не обманываешь, то будешь самым счастливым человеком в мире", - обещала ему она. И сдержала слово. Можно сказать, что в те дни они выпили свои последние сто грамм. Эта женщина родила ему двоих детей, стала образцовой женой и, между прочим, членом бюро горкома партии в том городе, где они поселились. Вот такие были случаи!
Режиссер Петр Тодоровский:
- В связи с фронтовыми ста граммами мне вспоминается встреча Нового, 1945 года. Мы стояли в обороне в лесу на Висле. 31 декабря выбрали елочку и принарядили ее, чем могли: повесили свои пистолеты, несколько банок консервов. В двенадцать часов встали вокруг елки со спиртом, налитым в металлические кружки. На Новый год и пошли наши сто грамм. Вообще выдавали их только перед самой атакой. Старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. "Старики" знали, что от водки добра ждать не приходится. А молодым после ста грамм море было по колено - выскакивали из окопа прямо под пули. После одного-двух ранений такая "удаль" обычно проходила.
Второй случай был 2 мая 1945 года. Наша 47-я армия участвовала во взятии Берлина. 1 мая нам уже казалось, что все заканчивается. В ночь на 2-е хорошо мы погуляли и легли спать. Утром, часов в семь, разбудили нас выстрелы. Пробуждение было тяжелым. Помню, выглянул я из окна дома, где мы расположились, и увидел, что по улице идут колонны немцев. Это была знаменитая история. 40 тысяч немцев пытались прорваться к американцам, которые в то время уже стояли на Эльбе. Мы стали прямо из окон бросать гранаты. Решили уже, что дело плохо. Тут подоспела наша авиация - штурмовики начали сверху рассеивать эти колонны, а нам дали команду спрятаться в подвал.
Война для нас кончилась только 8 мая, когда мы с тяжелыми боями вышли на Эльбу. Особенно ожесточенное сопротивление немцы оказывали перед самой рекой. Как раз на нашем участке был мост, через который они до последнего переправлялись к нашим союзникам. И вот наконец все было кончено и наступила оглушительная тишина. Тут уж в ход пошло все, что было под рукой, - и "фронтовые", и самогон, и немецкая водка...
Что же касается Дня Победы, то вот что рассказывал писатель Александр Зиновьев, который был на той войне и пил, по собственному признанию, по-настоящему: «Когда Германия капитулировала, в армии началось просто страшное, безудержное пьянство! Повальное. Наступила разрядка. Мы победили. Находились в эйфории. Ребята молодые гусарствовали дни и ночи. Жили припеваючи с великолепным снабжением. А на гражданке тем временем было голодно. Потом армию начали сокращать, народ распустился и «гудел», что называется, от души! Но наказывали не за пьянство как таковое, а за те проступки, которые люди совершали в пьяном состоянии». К слову, это дало основание отечественным наркологам связать пьянство в стране с последствиями Второй мировой войны: «Воевавшие привыкли пить на фронте, а потом просто отмечали победу в войне, и это празднование длилось очень долго, особенно на фоне выраженной нищеты и неустроенности».
Немцы так же получали спиртное на фронте. Материальный уровень и снабжение у них было гораздо выше, и я бы сказал, качественнее нашего. Наши хлестали спирт, водку и все, что могли добыть. Противник получал вино, коньяк, шнапс. Немцы – народ аккуратный. В начале войны, когда им все казалось прогулкой, они устраивали перерывы на обед, цедили коньячок в окопах. Выкушав порцию, закрывали-закупоривали – «после допью!». Да чтоб у нас такое! Сто граммов не выпить перед атакой, а оставить на потом?! А если убьют! Да жалко – пропадет. И глотали всю порцию сразу.
В деревнях немецкие солдаты требовали самогон. Офицерам полагалось французское шампанское. Кстати, благодаря шампанскому было сорвано несколько крупных наступательных операций германской армии. Тыловики вермахта делали во Франции закупки шампанского перед началом боев на Восточном и Западном фронтах – отмечать военные успехи. Французские партизаны сообщали об этом английской разведке, что давало возможность наносить по соединениям германской армии, готовящимся к атаке, мощные превентивные удары.
Немецкий Schnapps – обобщающее название крепких алкогольных напитков. Термин "шнапс" относится обычно к различным чистым дистиллятам, полученных путём перегонки браги из зерна, фруктов и подобных продуктов. Объёмное содержание этилового спирта в шнапсе около 40 %. По вкусу шнапс близок к водке и самогону, но может содержать лёгкий фруктовый вкус или привкус, зависимый от исходного сырья. Существует поговорка: "Немцы называют шнапсом то, что собираются выпить".
Русская водка победила немецкий шнапс, так как обладала лучшим согревающим действием, а также прибавляла выпившему одержимости. После шпанса хочется петь, а после водки – драться.
Сталинский "биг-мак"
Если о наркомовских ста граммах слышали все, то из чего состояла наркомовская закуска, знают не многие. Хотя история этого вопроса не менее интересна.
Еще до введения стограммовых порций водки 15 июля 1941 года ГКО издал постановление "О норме сухого пайка армейской полукопченой колбасы", согласно которому на каждого бойца приходилось 110 граммов "Польской" колбасы в сутки. В ее состав входило 45% говяжьего мяса, 20% свинины, 15% грудинки и только 20% соевой массы. Для пикантности в колбасу добавлялся перец и чеснок.
ГКО также занимался вопросами планирования производства квашеной капусты, соления огурцов и помидоров. Соответствующее постановление было утверждено 23 июня 1943 года.
Необходимое для победы количество капусты равнялось 405 тыс. тонн, соленых огурцов - 61 тыс. тонн. В два раза меньше решили солить помидоров - 27 тыс. тонн.
"Дело большой государственной важности" курировалось руководителями 57 республик, краев и областей, которые отвечали головой и партбилетом за срыв плана соления овощей.
Как же выглядел сталинский "биг-мак", доставляемый на передовую вместе с супом и водкой?
Между двумя большими кусками (норма - полбуханки на бойца в день) хлеба укладывалась колбаса, сало, квашенная капуста, соленые огурцы, помидоры и лук. Если "отбросить" сало, а колбасу заменить котлетой, можно смело начинать борьбу за авторское право на фаст-фуд.
Заканчивая заметки о «боевых» 100 граммах, хочу заметить, что один из западных деятелей заявил, что у русских водка была тайным оружием Победы.
И в наши дни бывшие фронтовики свято чтут фронтовые традиции и пьют на встречах «боевые» 100 граммов, поют фронтовые песни. Ни одному человеку, ни старшего, ни среднего, ни молодого поколения, не придет в голову обвинить убеленных сединой фронтовиков в злоупотреблении алкоголем. Для всех фронтовиков «боевые» «наркомовские» 100 граммов это святое. Ибо они выпивают в память всех, кто сложил свою голову за свободу и независимость нашей Великой Родины.
ПОСЛЕДНИЕ НАРКОМОВСКИХ СТО ГРАММ,
ИЛИ ВОСПОМИНАНИЯ О ПОСЛЕДНЕМ,
ПОБЕДНОМ БОЕ ТАНКИСТА, ВЕТЕРАНА ВОВ.
В последний раз мотор издал
Звериный рев, урча, гудя и воя,
Последние наркомовских сто грамм
Я, наконец-то принял перед боем.
За Родину! За Сталина! К чертям
Все предрассудки, бога мы не знали,
Последние наркомовских сто грамм
Моей стране победу приближали.
Неслись по улицам, все превращая в хлам,
Берлин стонал, стальные кони ржали,
Последние наркомовских сто грамм
В бою мне только силы прибавляли.
Врагу хребет сломали пополам
Еще на Волге и от Волги гнали,
Последние наркомовских сто грамм
Мы знали, ждут не за горами.
И вот Рейхстаг – оплот ли он врагам?
Нет, не оплот – его мы с боем взяли,
Последние наркомовских сто грамм
Со мной кричали вместе – Гей, славяне!
И тишина вернулась к небесам,
Та, за которою так много мы отдали,
Последние наркомовских сто грамм
Обняв весь мир, со мною отдыхали.
Потом салют со всех стволов был дан,
«Ура!» дождями в небо улетали,
Последние наркомовских сто грамм
В моей груди от счастья ликовали.
Вокруг веселье, слезы, шум и гам
Сопровождали канонаду эту,
И не наркомовских, не по сто грамм
С ребятами мы пили за победу.
© Игорь Мельников, 2008
Комментариев нет:
Отправить комментарий