4 августа. 240 лет первому цирку современности.

Статуя Филиппа Эстлея в Центре исполнительских искусств
Колледжа Ньюкасла-под-Лаймом
и ее скульптор Эндрю Эдвардс

Цирк, как вид зрелищного искусства, имеет многовековую историю - первое здание цирка - Коллизей, было построено еще во времена Древнего Рима, а профессиональных циркачей знали еще в Древнем Египте. Но цирк в современном его виде и понимании - с определенными атрибутами, зданием, законами развлекательного представления и т.д. - появился только в конце XVIII века, точнее, 240 лет назад, 4 августа 1777 года, когда в Лондоне состоялось первое в Европе театрализованное представление цирка Филипа Эстлея. Посетителей ждал настоящий сюрприз: первое в Европе театрализованное цирковое представление. В нем преобладали конные номера: фигурная езда, дрессировка, жокеи-акробаты, «живые пирамиды из наездников», которые строились на полном скаку. Эстли первым показал вольтижировку – комплекс гимнастических упражнений на лошади, движущейся шагом, рысью и галопом по кругу. Конечно, в те времена не один Эстлей показывал публике свои представления; у него нашлись подражатели, которым было суждено добиться мировой известности и два века спустя встать во главе циркового искусства своих родных стран. Да, после Эстлея находился не один одаренный циркач, который превосходил его своим талантом. Но Филип Эстлей стал первопроходцем, а развивать способности – всегда значительно легче, чем первому начинать. Более того, уже в 1771 году шли разговоры о том, что цирк умер, потому что у вольтижёров изменился костюм, а оркестр играет не те мелодии, что раньше.

Силуэт Эстлея на его
"Системе конного обучения", 1802

Филип Эстлей родился 8 января 1742 года в обычной семье столяра-краснодеревщика Эдуарда Эстлея недалеко от Бирмингема, в городе NewCastle-under-Lime (Ньюкасл-андер-Лайм). В то время никто не придал значения этому событию; после смерти Карла IV всеобщее внимание было приковано к войне за Австрийское наследство Габсбургов, в которую вмешался и Георг II, так как победа обещала Англии солидный кусок земель. Поэтому военная карьера была в особом почете. Между тем юный Филип с ранних лет обнаружил большие способности к верховой езде, что открывало перед сыном столяра двери службы в королевской кавалерии. Верхом на коне он чувствовал себя очень уверенно и постоянно совершенствовал себя. Лошади его слушались, достаточно было легкого толчка, и скакун перепрыгивал ров, пускался рысью, плясал на месте. Позже юноша начал выполнять на них простые акробатические упражнения: ездил стоя, правил одной рукой. Его старания были замечены. В семнадцатилетнем возрасте Филип вступил в 15-й Королевский полк легких драгун под командованием Эллиота. Здесь его способности проявились очень ярко, и он зарекомендовал себя блестящим наездником. Он не только отлично выполнял маневры и был смел в атаках, без промедлений идя в наступление, но мастерски владел конной акробатикой и вольтижем, которые были тогда в Европе в большой моде. Вскоре за Эстлеем закрепилась слава одного из лучших армейских наездников, ему поручали сложные задания, он давал уроки верховой езды новичкам, даже дрессировка норовистых лошадей была закреплена за ним. Но он успел отличиться и в военной сфере: в битве при Эмсдорфе захватил французское знамя, за что и получил чин капрала (старшего сержанта). Но блестящая военную карьера не прельщала юношу, не военной славы ему хотелось, хотя сначала Эстлей в этом не признавался даже себе. Однако казарма начинает тяготить его всё больше и больше.

Все свободное время он проводит на представлениях конных акробатов, которые в ту пору с огромным успехом разъезжали по Англии и континентальной Европе. Это зрелище его захватывает. Даже судьба кочевого артиста (в то время стационарных цирков не было, а циркачи колесили по всей стране с выступлениями) его не пугает. И вместо военных наград он выбирает конную акробатику. Мечтая о том, чтобы объездить и завоевать восхищение Англии и всей Европы, он знакомится со многими труппами. Встретившись с «ирландским татарином Томасом Джонсоном и увидев его выступления (акробатические трюки на крупах двух или трех лошадей, преодоление препятствий на полном скаку) он сразу понимает, что способен повторить полного своего нового друга, а может быть, и превзойти его, Затем он открывает для себя труппу Джэкоба Бейтса знаменитого английского акробата, который объездил всю Европу и вы ступал даже перед коронованными особами с теми же номерами, что и Джонсон, только на четырех лошадях. Но Эстлей превзошел их всех.

Цирк. Здание школы верховой езды цирка Эстлея. Лондон. 1770.

внутренний вид

Твердо уверившись в своем признании, по окончании войны кавалерийский капрал Филип Эстлей выходит в отставку, получив в награду за превосходную службу лошадь Гибралтар, на которой ездил в свое время. С этого момента и начинается его работа, как циркового деятеля. Тогда же он женится на девушке, о которой история не сообщает нам никаких подробностей, кроме того, что и она была неплохой наездницей. Несколько лет они гастролируют от одного города к другому, устраивают представления и попутно знакомятся со зрителями. Используя всего лишь пару лошадей, Эстлей показывает невиданные акробатические трюки и дает желающим уроки верховой езды.

Акробатическая группа цирка Эстлея. Лондон. 1770

Скоро Филипп становится известным в узких кругах, и вскоре ему стали доверять выездку всех норовистых лошадей. Он даже умудряется заработать первичный капитал. По легенде, открыть собственное дело помог счастливый случай. Гуляя вдоль Вестминстерского моста, он нашел бриллиантовое кольцо. А через некоторое время на том же месте судьба свела его с Георгом III. Эстлей помог остановить лошадь короля, которая ни с того ни с сего вдруг понеслась. Спасенный король щедро отблагодарил Филиппа. На эти деньги он покупает небольшой кусочек земли в Лондоне, Хафпенни Пач (Halfpenny Patch), и использует его для своих выступлений. Импровизированный цирк под открытым небом находится прямо на берегу Темзы, красочнее места не придумаешь. В 1772 году Эстлей основал в Лондоне первую в Англии «Школу верховой езды», которая стала прототипом современного конного цирка. Там он первое время зарабатывает тем, что дает частные уроки выездки для леди и джентльменов. И постоянно совершенствует свое наездническое мастерство. Одновременно с этим, для привлечения внимания людей и увеличения числа обучающихся, он показывает публике свою (а так же своих учеников) уверенную манеру держаться в седле, новые номера и понимает, что людям интересно посещать такие «представления». Вход был свободным, но по обычаю конных показов тех времён после каждого представления собирались деньги. В 1769 г. Эстлей перебрался на более прибыльное место возле Вестминстерского моста. В новом помещении он ввёл платный вход: театрам в те времена уже трудно было существовать на деньги меценатов, и требовалось привлекать как можно больше аудитории на спектакли. Билет на «сидячие» места стоил 1 шиллинг, за 6 пенсов можно было посмотреть номер стоя. Хотя это здание не имело крыши, но уже было защищено от лондонских сюрпризов погоды, будучи постоянной постройкой из дерева.

Военное прошлое Эстлея, придававшему большое значение оформлению своих номеров, оказало большое влияние на созданное им в дальнейшем искусство. Так, сам он выступал в красной куртке и коротких штанах для верховой езды из чертовой кожи. На голове красовалась неизменная черная треуголка с белым плюмажем (в слегка измененном виде костюм этот станет в последствии униформой наездников). Выступления сопровождались «музыкой» оркестра, состоящего из двух флейт и барабана, в который била миссис Эстлей. Сама территория была огорожена веревками и шестами. Даже сегодня это ощущается в некоторых цирковых костюмах: вспомните ливреи билетеров и униформистов, мундиры с галунами некоторых укротителей, буйство красок, господство золотого, бежевого в красного, без которых нет подлинно цирковой атмосферы, вспомните музыку — гром труб и литавр (хотя музыка эта, скорее всего, американского происхождения, она прекрасно соответствует стилю, созданному Эстлеем); кроме того, монументальные батальные пантомимы, пользовавшиеся большой популярностью в ХIХ веке, также являются изобретением Эстлея. Суровость, смешанная с беззаботностью,— непременное свойство замкнутых людских коллективов — роднит большие передвижные шапито с военными лагерями. В цирке о человеке судят не по его происхождению, а по его доблести — это старый офицерский принцип.

Но первое основательное здание, под куполообразной крышей, построенное специально для этих спортивно-акробатических зрелищ, открылось в Лондоне только 4 августа 1777 года. Назвал же свое заведение Эстлей «Амфитеатром», потому что построено оно было на манер античных амфитеатров: открытый манеж, вернее круглая арена диаметром 42 фута (примерно 12-13 метров) (именно Эстлей разработал оптимальный диаметр арены: поначалу диаметр арены его цирка составлял 62 фута, или около 19 метров), с мягким земляным полом, окруженная со всех сторон ложами для зрителей. Для того чтобы войти в цирк, нужно было пройти через эдакий домик, сверху донизу расписанный изображениями конных сражений и акробатов-наездников. Под зрительскими трибунами располагались конюшни. В 1779 году здание получает куполообразную крышу и расписывается вручную, а деревянные детали обрабатываются резьбой. Сейчас на месте «Амфитеатра» расположен Центральный железнодорожный вокзал Ватерлоо, на здании которого висит мемориальная доска: «Здесь в 1777 году находился первый стационарный цирк, построенный Филиппом Эстлеем».

Амфитеатр Эстлея

Представление в «Амфитеатре» начиналось в 5 часов вечера ежедневно. Преобладали конные номера: фигурная езда, дрессировка, жокеи-акробаты, «живые пирамиды из наездников», которые строились на полном скаку. Эстлей первым показал вольтижировку – комплекс гимнастических упражнений на лошади, движущейся шагом, рысью и галопом по кругу. Представления наездника со временем усложнялись и сочетались с другими жанрами цирка. Ставились целые сюжетные музыкальные спектакли, феерии и мелодрамы на исторические темы, включавшие фехтование и конные батальные сцены. Но и сражения Эстлей не мог не вспомнить в своих постановках. Традиционно в его школе исполнялись военно-батальные номера «ученая военная лошадка» и «наступление Элиотта на французские войска», а по утрам давались уроки верховой езды. Эстлей пытался отойти от роли «только наездника», поэтому вдобавок к конно-акробатическим номерам, ввел в свое представление канатных плясунов, совершавших умопомрачительные трюки, гимнастов, прыгающих с шестами, акробатов, жонглеров, пантомиму. Впервые появляются цирковые клоуны. Когда публика начинала скучать, они появлялись на арене. Эстлею пришла идея нанять крестьян, которые не умели скакать на лошадях и все время падали. Первая комедия, естественно, с участием лошадей, была также придумана выходцем из английской армии. «Билли Байтон, или Поездка портного в Брентфордо». В ней пародировались те, кто хуже всех держались в седле – полковые портные. Комедия была сделана на славу, публика не раз приходила ее посмотреть. С успехом ее ставили потом в разных цирках мира, и так она путешествовала почти сто лет! Вот откуда пошла молва, что клоуны должны быть смешными. Во всяком случае, здесь их роли исполнили клоуны Портер и Фортунелли.

Супруга Эстлея и несколько других наездниц (известны имена миссис Гриффитс и миссис Вэнгейбл) также показали себя на манеже. Однако, то не были еще ни амазонки ХIХ века, ни наездницы на панно, столь милые сердцу Тулуз-Лотрека. В то время (впрочем, как и сейчас) ценились не столько женская ловкость, сколько миленькое личико и изящная фигурка.

1770-е. Цирк Эстлея

Первым появлением экзотических зверей в цирке мы также обязаны Эстлею. Из зверинцев в цирк переходят укротители. Появляются и дрессировщики собак. В 1769 году на арене выступала «военная» обезьяна, по кличке Генерал Джек. Однако более крупные звери появились только в 1816 году, когда в парижском цирке два слона представляли публике целый спектакль: брали хоботом яблоки, открывали бутылки и выпивали их содержимое, играли на шарманке.

А сержант-циркач не теряет времени зря. В его планах "завоевание" не только Великобритании. И он отправляется во Францию. Но ожидания наездника не оправдались. Париж встречает его не слишком радостно: в манеже герцога де Разада собирается не так уж и много людей. Однако проходит всего несколько лет, представления труппы Эстлея становятся намного популярнее, и он покоряет Францию в Версаль, куда был приглашен выступать перед королем Людовиком XV, а в 1782 году открывает в парижском предместье Тампль филиал своего театра - первый парижский цирк. Строится настоящий деревянный амфитеатр, с купольной крышей, свечами в медных подсвечниках, даются вечерние представления. Они идут каждый день, субботний день – выходной. Гвоздем программы становится сын Филиппа, Джон Эстлей, который унаследовал талант своего отца. Он удивляет публику своим мастерством езды без седла, трюков на двух, трех и четырех лошадях одновременно, сальто-мортале и воздушными кульбитами. Его сопровождает большой конный парад, живой оркестр из флейт, барабанов и труб, комедия о полковом портном. Именно здесь впервые ставится пантомима «Большой морской бой двенадцати линейных кораблей с бурей и кораблекрушением». А Билли Саундерс становится самым известным клоуном в мире и первым пешим клоуном. Он исполнял танцы на проволоке (которая отныне заменила традиционный канат) и выступал с группой дрессированных собак. Кто помнит о Билли Саундерсе? А ведь это он произнес, обращаясь к шпрехшталмейстеру, знаменитые слова: «Не хотите ли поиграть со мной?» - слова, ставшие во Франции «визитной карточкой» клоуна.

открытка "Битва за Алму", литография в черном и красном, сер. XIX в.

Уже через 5 лет Джон Эстлей, «самый красивый муж чина своего времени», если верить английским газетам (Хорес Уолпол находил, что он «прекрасен, как Аполлон Бельведерский») единолично руководит парижским амфитеатром. Он по-прежнему выступает, поражая публику то новым акробатическим номером, то пантомимой. Он включает в программу конный номер Антонио Франкони, уже выступавшего у Эстлея-отца во время предыдущего приезда его цирка в Париж (тогда он работал с дрессированными птицами). На сей раз Франкони появляется в сопровождении своих сыновей и «двадцати лошадей для конных упражнений». Но сокрушительную карьеру Эстлея прерывает война между Англией и Францией, приходится поспешно оставить Францию вместе с его цирком и реквизитом.

Когда же в 1802 году он вновь возвращается туда, «Амфитеатр» оказывается занятым труппой Антонио Франкони, которые уже выступали там несколько лет назад. К сожалению, англичанину так и не удалось получить обратно свое имущество: правительство Франции было настроено решительно отправить за решетку всех англичан, способных держаться на коне или воевать. Поэтому он управляет цирком на расстоянии, к слову, весьма успешно. А пока он располагается у себя в Лондоне, то вместе с отцом задумывает новую программу. Так на арене появляются прыгуны на батуте. И не просто прыгуны, а те, которые могут сделать обратное сальто, прыжки через голову, через несколько лошадей, стоящих подряд. Среди них особо выделялся Д. Лоуренс. Эстлеи все расширяются. В 1806 году они создают только в столице очередной амфитеатр, которому дают модное название «Олимпийский павильон», по некоторым сведениям «Олимпийский цирк». Название было дано в связи с тем, что Наполеон I запретил зрелищным заведениям (кроме избранных) именоваться театрами. Это был первый в Париже амфитеатр, на фронтоне которого красовалось слово «Цирк». Удобная конструкция сцены Олимпийского цирка позволила Франкони уделить больше внимания искусству пантомимы. С самого первого представления в афишах значилась пантомима «Фонарь Диогенао, простенькая, но не лишенная изобретательности». Диоген выходит из бочки и начинает с фонарем искать Человека. Это служит предлогом для грандиозных исторических сцен: перед Диогеном проходят Юлий Цезарь, Карл Великий, Людовик ХIУ и другие, но он остается безучастен. Наконец, появляется бюст Наполеона в окружении генералов. Диоген гасит фонарь с радостным криком: «Нашел!» Начиналась эра пантомим, восхваляющих императора: можно сказать, что пантомимы Франкони прославили Наполеона не меньше, чем песни Беанже. Но «Амфитеатр», или «Королевская роща» также дают представления, активно работают и остальные цирки Эстлеев (некоторые насчитывают до 19 цирков), рассыпанные по всей стране, как жемчуг.

По другой легенде слово "цирк" ввел в обиход Чарльз Дибдин (Charles Dibdin), который 4 ноября 1782 г. вместе с Чарльзом Хьюзом (бывшим участником группы Эстлей) создал еще один амфитеатр и по совместительству школу верховой езды. Он назвал свое заведение "Королевский цирк и конная филармоническая академия" (Royal Circus and Equestrian Philharmonic Academy) недалеко от "Амфиетатра Эстлея" в Ламбете. Часть этого помпезного и громоздкого имени стала общим названием нового развлечения - цирка.

Амфитеатру пришлось пережить не одну реконструкцию. Его настиг пожар – частое явление в то время. Так как здания были почти полностью деревянными, они сгорали подчистую. Но Филипп не сдался и выстроил здание еще пышнее, чем предыдущее. Два следующих пожара вынудили отказаться от деревянных стен и заказать каменную постройку. Он уже называется Королевским амфитеатром искусств. И его внутренняя обстановка подтверждает это. После 1814 года, когда в цирке случился очередной пожар, его прозвали «Нью Эстлеем». Королевский амфитеатр искусств был построен английским архитектором Джоном Гривом. Он вмещал не только манеж, но и сцену, а между ними располагалась оркестровая яма. Вокруг манежа сидели зрители, они наблюдали и с трехъярусного балкона. При этом зрительский зал был погружен в полумрак, а места для выступлений ярко освещались большой хрустальной люстрой. Амфитеатр работал еще полстолетия, а потом на его месте был построен вокзал. Эстлеи не теряли надежду на то, что они могут вернуть парижский филиал. Для этого они возвращаются во Францию, устраивают переговоры. Но ни Филипп, ни Джон не доживают до этого момента: отец умер в 1814 году, а сын пережил его всего на 5 лет. Оба были похоронены на парижском кладбище Пер-Лашез.

Эндрю Дьюкроу

Но дело Эстлеев не было забыто. В их труппе работал талантливый наездник Чарльз Хьюз с 20-летнего возраста. Но, как и все артисты, носил честолюбивые замыслы о своем цирке. В 1782 году вместе с создателем пантомим Чарльзом Дибдином они его открывают и называют «Цирк и конная филармоническая академия». Их цирк блистает не только конной акробатикой, но и театральными постановками, даже балетными сценами. Однако их успех переменчив. То головокружительный взлет, то резкое падение. Из-за крутого нрава Хьюза с ним отказываются работать многие артисты. Какое-то время, однако, у него выступал клоун Портер в пантомиме «Бедствия портного, или Чудесная поездка из Брентфорда». Конный акробат Кроссман выполнял сложные трюки: он вскакивал на лошадь со связанными ногами и легко проезжал круги по манежу. Ставились там и сценки с другими животными, лисами, оленями («Псовая охота в Виндзоре»). Хьюз ссорился не только с артистами. Он полностью вычеркнул из прав на цирк Дибдина, и разгневанный писатель подал на него судебный иск. В конце концов, бесконечные разборки и скандалы привели к тому, что Хьюз разорился. Цирк на Блэкфраерс сиротеет. Судьба занесла бывшего директора в Россию, но закончил свою жизнь он в Англии, в возрасте 49 лет. Цирк в его отсутствие переименовали в театр. Но в таком виде он просуществовал совсем недолго: уже в 1805 году пожар настиг и его. Сгорело все дотла. Казалось бы, вот и пришел конец английскому цирку. Но свято место пусто не бывает!

И на цирковую сцену, в прямом и переносном смыслах этого слова, выходит молодой Эндрю Дьюкроу. Питер Дьюкроу, отец Эндрю, начал свою карьеру в труппе Хьюза. Там он заслужил прозвище «Огненный Геркулес». Артист славился тем, что мог прыгнуть через горящий обруч, который висел на высоте 4 метров, (а под ним находилась семерка лошадей), и опуститься на землю позади скакунов. Его сын впервые выходит на арену в четырехлетнем возрасте. Он первоклассно смешит зрителей клоунадой, проводит пантомиму, балансирует на подвешенной проволоке. Уже в цирке он пристрастился к верховой езде и освоил первые акробатические уловки. Именно как вольтижер он впервые выступает в «Амфитеатре» Эстлея в тринадцатилетнем возрасте – в 1817 году. Античная сцена римского гладиатора, который показывает свое мастерство верхом на лошади, была воспринята публикой прохладно. А вот клоунада с ним в главной роли шла «на ура». И юноша устраивает гастроли по Европе, где показывает вольтижирование. В театре Франкони он быстро приобретает известность и популярность. Опыт и слава помогают ему и на родине: в 1824 году Дьюкроу-младший становится очередным директором цирка Эстлеев. Англия последней признает в юноше талантливого артиста.

Punch, vol. 18, 1850

Эндрю привносит свою лепту в цирковое искусство. О нем говорят не только как о наборе номеров, но как о красочной развлекательной программе. Тому пример «Гонец из Санкт-Петербурга» – сложный трюк, который Дьюкроу выполнял безупречно: стоя на крупах двух скачущих лошадей, наездник управляет с помощью длинных вожжей четырьмя, шестью, восемью или более лошадьми и пропускает их между ногами. На сцене часто ставились пантомимы, например, «Битва при Ватерлоо». Большая труппа в 150 человек позволяет широко разнообразить программу. Основным акцентом по-прежнему остаются конно-мимические и конно-батальные сцены. Любимцами публики были Пауэл, Поласки и Кларк. Там же ставятся первые рекорды: сальто-мортале на канате (С. Бриджес), состязания в мастерстве акробатики. Прайс и Норт устраивают соревнования по сальто без отталкивания: кто больше сделает. Со счетом 414:357 побеждает Норт. Ван Амбург показывает дрессированных зверей. В 1841 году Амфитеатр потряс очередной пожар. Это повлияло и на директора: вскоре он умер, тяжело переживая потерю. Цирковое искусство лишилось очередного талантливого человека. После этого достойной замены ему уже не нашлось. И вправду, не часто рождаются прирожденные акробаты, наездники и мимы, которые бы еще и могли сделать из своего номера изюминку программы. У Эндрю Дьюкроу это отлично получалось… Постепенно многие труппы превращаются в разъездные. И в стационарных цирках можно встретить программу, которая выполняется несколькими труппами одновременно. Открываются новые цирки. Француз Жинне во время сражения при Ватерлоо замечает у себя задатки циркача и создает свою труппу. Становятся известными В. Кларк, У. Бэтти, Б. Саундерс. Примерно в это же время создается Мэмут-цирк, тоже передвижной, которым заведует Эдвин Хьюз (не путать с Чарльзом). Его номера поражали роскошью: больше пятидесяти лошадей, 14 верблюдов, слоны, носорог, обезьяны. Хьюз умудрялся сделать представление, лишь завидев горожан: оркестр и артисты были пышно разодеты, ехали в позолоченных повозках с бархатным занавесом и зеркалами.

Из английских передвижных цирков вышли и новые директора «Нью Эстлея»: Томас Кук и Уильям Бэтти. Кук с 1836 года активно гастролировал по крупным штатам Америки. Бэтти, сколотив состояние вместе со своими артистами, выкупает здание Лондонского Амфитеатра, а затем реставрирует его. И вместе с сыном Кука делает пышную программу, торжественно обставляет цирк изнутри. Он открывается в 1841 году. Афиша приглашает на пантомимы «Пустыня», «Дочь Инауна», «Мазепа», конно-акробатические номера, клоунаду, посмотреть на канатоходцев и канатных плясунов. Особым успехом пользуются номера с дрессированными животными. Львы, медведи, тигры, пантеры послушно прыгают, становятся на две лапы, подают голос по команде дрессировщика, который находится вместе с ними, в одной клетке. И все же цирк Бэтти терпит крах. На долгие 10 лет он пустеет. И только в 1871 году там снова появляется цирковая жизнь. Зданием заинтересовалась семья Зенгеров. Еще недавно они разъезжали с выступлениями по разным городам, а теперь осели в Лондоне. Интересно узнать, как они заработали первые деньги. Старый Зенгер, отец Джорджа и Джона, держал балаган уродцев. Ради потехи и монет он выставлял их на обозрение, при этом часть паноптикума была искусственной. И в самом деле, зачем собирать диковинных людей по всему миру, если можно сделать поддельного великана или человека-волка? Кроме того, первые фокусы тоже можно приписать ему: во всяком случае, «курящая устрица» на самом деле не могла курить, за нее это делал человек. Но публика уходила с представлений в восторге, (хотя и без скандалов не обходилось) да еще и денежки платила исправно. Зенгеры тоже пытались по-своему удивить публику. Пантомимы с огромным количеством актеров, дрессированные звери и собственный зверинец, прежние конные номера, множество акробатов – братья брали не столько талантом, сколько размерами представлений. Неудивительно, что в «Нью Эстлее» им бывало тесновато. И на зиму они арендовали огромный «Agricultural Hall» (Дворец Фермеров). Пантомима «Конгресс монархов», поставленная в 1873 году, стала настолько популярной, что даже известный антрепренер Финеас Барнум решил выкупить и поставить ее в своем цирке. Количество людей, задействованных в программе, порой доходило до 1000 человек. Казалось бы, совсем недавно сам Филипп Эстлей ставил на сцене свой грандиозный «Морской бой», но сейчас представление выглядело бы крошечной сценкой.

В 1893 цирк на Стэнгейт-стрит сносится. Само здание превратилось в аварийное, да и отстраивалось уже 4 раза. Рисковать никто не захотел. И «Амфитеатр» Эстлея исчез. Но перед этим Зенгеры устроили грандиозную сцену прощания с великим цирком, на которую съехались циркачи со всего мира. Последняя постановка была сыграна в нем 4 марта 1893 года. И на весь Лондон остается лишь один единственный Большой цирк (Lе Сrаnd Сirque). Но его программа была рассчитана только на зимний сезон. Красивейшее здание, оно было открыто в 1871 году на Эргилл-стрит. Чарльз Хенглер, глава цирка, создал и другие филиалы по стране в Ирландии, Шотландии и Уэльсе. На Эргилл-стрит сейчас стоит «Палладиум», известный театр и мьюзик-холл. Остальные цирки открывались на очень короткий срок: Холнборнский амфитеатр Мак-Коллума, 1867 год, Кенсингтонский ипподром (под руководством У. Бэтти). Ипподром на Лейчестер-сквер стал последним стационарным цирком Лондона. Его нет там и по нынешний день. Хочется добавить, что именно в Англии цирк пережил мощнейший подъем и спад. Оправиться от него Великобритания так и не смогла. Оставшиеся труппы – Жинне, Фоссета, Розэра – продолжают работать в цирках-шапито. А дальнейшую судьбу цирка легко проследить во Франции: именно она его «приютила» и развивала дальше...

«Амфитеатр Эстлея» просуществовал до 1895 года и был одним из самых популярных увеселительных заведений Лондона первой половины XIX века.

Изменилось название, но не форма и даже не размеры. Со времен первого цирка Эстлея, манеж как был 42-футовым, а по-нашему 13-метровым, так и остался. Никаких суеверий, голая наука: центробежная сила, создаваемая скачущей в таком манеже лошадью, оптимальна для наездника...