Когда цветут камни. К 205-летию открытия литопсов

Эти африканские растения - литопсы похожи на обточенную морем гальку (слева направо, сверху вниз).

1. Литопс Штайнеке (Lithops steineckeana) - кварцит? Мраморный оникс?
2. Л. мисс Аукамп (L. aucampiae 'Jackson Jade'). Жадеит? Нефрит? Змеевик? Хризоколла?
3. Л. Доротеи (L. dorotheae) - яшма!
4. Л. Юлиуса (L. julii "chrysocephala") - известняк? Мрамор?

Удивительное разнообразие не исчерпывается этими четырьмя примерами - их десятки, сотни! Внешне это растение ничем не отличается от камня, только тем, что может цвести.

Уильям Джон Бёрчелл

История литопсов начинается с британского ботаника и натуралиста-естествоиспытателя Уильяма Бёрчелла (также Вильям Бурчелл англ. William John Burchell, 1782 — 3 марта 1863), который предпочел африканские исследования делу своего отца в Англии и в 1810 году переехал из Лондона в Кейптаун. Из снаряжения у него были крытый фургон, пара буйволов, местный мальчик-проводник и целая свора собак. Экспедицию нельзя было назвать всеобъемлющей: полезная площадь фургона была занята книгами, предметами для консервации и записями всего увиденного.

Жители Кейптауна считали, что шансов на выживание у него почти не было, и что если молодой эксцентричный англичанин отважился путешествовать по их стране при такой бедной экипировке, то это его личное дело.

рисунок литопса. Уильям Бёрчелл

Шло время, и однажды 14 сентября 1811 года в глубинном округе Южной Африки — Приска У. Бёрчелл обнаружил странное растение, напоминающее камень. Он сделал точную зарисовку и описание растения, упомянув при этом признаки окружающей местности, и отослал их профессору Хаворту в Англию. Хаворт узнал в нем один из видов семейства мезембриантемовых и назвал его M. turbiniformis.

Молодая пара листьев Lithops marmorata v. elisae
пробивается из-под старых листьев

Говорят, что эти растения были обнаружены совершенно случайно – один из исследователей Африки облокотился о растения, решив, что перед ним мелкие камешки. Если это правда, то ошибка вполне оправдана. Литопсы и конофитумы, относящиеся к бесстебельным суккулентам, неподготовленному наблюдателю напоминают что угодно: камешки, грибы, глазки замысловатых существ, но никак не растения. С камнями их спутать особенно легко - произрастая в пустынных и полупустынных местах, на россыпях камней, они подобно хамелеонам подстраиваются под цвет окружающей среды.

Бёрчелл впоследствии написал книгу «Путешествие по центральной Южной Африке», в которой сохранены для потомков, зарисованы или описаны 60.000 зарегистрированных им видов флоры и фауны. Был среди них и единственный литопс.

Спустя сотню лет, на протяжении которой о литопсах ничего не было слышно. Выращивать в горшках их стали только в конце столетия. Вначале выращивали всего лишь несколько видов. Первыми в среде коллекционеров появились семена L. pseudotruncatella в 1897 году, следом за ними - L. lesliei.

Sir Joseph Dalton Hooker

Mesembryanthemum truncatellum Дж. Д. Хукера
в "Botanical Magazine" Уильяма Кертиса, 1874 г.

Следующий письменный отчет о литопсах, датированный январем 1874 года, написан и проиллюстрирован сэром Джозефом Дальтоном Хукером в Кертисском Ботаническом журнале Он назвал растение Mesembryanthemum truncatellum, думая, что это новое растение. Однако его еще в 1803 году описал Адриан Хаворт, со ссылкой, судя по описанию, на вид Conophytum. Растение проиллюстрированное Хукером было на самом деле тем, что мы сегодня называем L. hookeri.

Н. Э. Браун

Николаса Эдварда Брауна, начавшего свою работу в 1873 году помощником по гербарию Королевских ботанических садов Кью, заинтересовали сообщения о работе ботаников из Юго-Западной Африки, Германии и Голландии, в частности, труды Морица Курта Динтера, который в качестве уполномоченного метрополией ботаника, мог исколесить всю сельскую округу. Мы знаем о его увлечении цветущими камнями, разбросанными вдоль железнодорожной линии и известными у местных жителей под названием «готтентотовая ягода». Позднее этот вид назвали L. pseudotruncatella.

Н. Э. Браун пытался, в то время, разбить все растущее семейство мезембриантемовых на рода. Он поручил доктору Поул-Эвансу отыскать бёрчелловский turbiniformis, который должен был произрастать где-то поблизости с Виндхуком. Сначала задача представлялась довольно трудной. Но потом, с помощью местных жителей и благодаря оставшимся точным описаниям Бёрчелла, литопс удалось обнаружить вновь спустя 107 лет после первого появления.

На протяжении первой половины XX века много интереснейших открытий было сделано людьми непревзойденного трудолюбия и предприимчивости. Стоит остановиться и познакомиться поближе с некоторыми из них.

Альвин Бергер

Немецкий садовник и ботаник, известный своими работами по систематике суккулентных растений кактусов и агав, Альвин Бергер, так же как и его предшественник Хаворт, пытался найти общее свойства в различных характеристиках и разделить растения на рода. Однако, несмотря на его труды по изучению плодов, его классификация не была принята. Вот, что сказал по этому поводу Ганс Герре «хотя Бергер и знал очень многие о плодах мезембриантемовых и много экспериментировал с распространением семян, он все же не мог оценить значение различия в плодах, как основы разделения семейства на рода». Выделение родов семейства мезембриантемовых стало историческим достижением Н. Э. Брауна.

О характере самого доктора Брауна существуют различные мнения. Мезембриантеумы он считал своими собственными растениями (возможно не без основании), а читатели «Гарденерс Кроникл» высоко ценили как его труд, так и его доброту. Он всегда был готов протянуть руку помощи, для него не было ничего невозможного. Другие же, наоборот, считали его высокомерным и напуганные внешней строгостью, не старались узнать его лучше.

В 20-х годах XX века Н. Э. Браун продал несколько сеянцев L. hookeri, L. lesliei и других видов, получив таким образом небольшой доход, дополнительно к заработку от статей по ботанике. Как раз в это время вновь вспыхнул интерес к суккулентам и многие коллекционеры, очарованные красотой литопсов, страстно желали заполучить живые растения.

Bolus, Dr Harriet Margaret Louisa (1877–1970) и её книга

И всё-таки Хэрриет Маргарет Луиза Болус (жена Гарри Болуса — южноафриканского ботаника, основателя The Bolus Herbarium) и доктор Швантез, обратившись к нему «хватили через край». Ревность доктора Брауна привела к ссоре, нашедшей отражение в печати двух стран. Нельзя также забывать о значительном напряжении в отношениях между Англией и Германией в начале 20-х годов, которое и оказало своё пагубное влияние. И все же труды ученого единодушно были признаны великолепными.

Rudolf Marloth

Вернемся не надолго в Южную Африку, в Кейптаунский университет, где работали Луиза Болус и доктор Рудольф Марлот. Семья доктора Болуса долгое время изучала растительность страны. Луизу, выполнявшую в то время обязанности помощника куратора гербария, обеспокоили слова её дяди. «Смотри, — сказал он, — растения, которые требуют настоящей работы и труда — это мезембриантемумы и им родственные. После окончания исследований, когда тебе исполнится 80, ты поймешь, как мало ты о них знаешь».

Спустя шесть десятилетий, вспоминая этот случай в своем письме к Гансу Герре, Луиза писала: «Слова дяди оказались пророческими». Ей исполнилось тогда 83 года.

Иллюстрация литопсов из "Флоры Южной Африки", Рудольф Марлот

Р. Марлот начинал свою жизнь помощником аптекаря в Германии. Один из его друзей предложил Марлоту деньги на покупку собственной аптеки в Кейптауне. Позднее он вернулся в Германию, получил степень химика-аналитика и разрешение на практику. В Стеленбоше Марлот открыл лабораторию аналитической химии и фармацевтических исследовании, зарекомендовав себя одновременно искусным фотографом, опытным альпинистом, «внимательно изучавшим все растительные феномены дикой природы, которые встречались на его пути». Там же в Стеленбоше, читая курс лекции по ботанике, Марлот познакомился с Г. С. Нелем, а в 70 лет получил почётную степень доктора.

Род Динтерантус, названный в честь Курта Динтера (слева вверху)

Будучи компетентным ботаником и неутомимым работником в этой области, Мориц Курт Динтер мог в тяжелых условиях преодолевать огромные расстояния на повозке, запряженной буйволами. Он проникал в недоступные для других места, например, в районы добычи алмазов в Намибии, родину открытой им L. optica var. rubra. Именно он, часто вместе с владельцем фермы в Лихтенштейне Эрнстом Рушем, постоянно снабжал растениями Густава Швантеза и Деренберга. Буквально по следам Динтера следовал Вильгельм Трибнер, который был сравнительно бескорыстным в своих «раскопках», что видно из его прайс-листов. Растения, собранные Трибнером, оказали огромное влияние на американское цветоводство, что ощущается до сих пор, в двадцатом поколении, в прайс-листах мелких рыночных торговцев.

Оба они были заняты выращиванием литопсов. Деренберг был врачом по профессии. Опыт, терпение, ласковая забота о пациентах распространялась у него так же и на растения. Он был человеком широких интересов, одним из его хобби было коллекционирование японских гравюр. К несчастью, последующим поколениям он не оставил никаких записей о своих исследованиях и экспериментах.

Lithops schwantesii, названый в честь Густава Швантеза (справа вверху)

О немецком археологе и ботанике Мартине Генрихе Густаве Швантезе известно гораздо больше, т. к. он пережил своего друга. В своих произведениях он выступал в роли философа. Он всегда искал и находил ответы на свои вопросы. Как профессору древней истории, ему были привычны промежутки времени длиною в миллионы лет.

Естественно, что восторг поводу открытия всех закономерностей строения плодов был вызван в нем не собственным тщеславием, а глубиной и важностью самого открытия, именно скромность сблизила двух великих людей.

Интересен случай когда вместе с Деренбергом из-за недостатка места он был вынужден перенести свою коллекцию на чердак. Растения буквально преобразились под действием более интенсивного освещения, пониженной влажности и перепада температуры. Динтер, постоянно снабжавший их новыми образцами, был удивлен, когда не смог отличить растения из их коллекции от тех, что произрастают в дикой природе. После смерти Деренберга Швантез принял приглашение университета г. Киля при условии, что он не расстанется со своими растениями. Специальный поезд был организован для транспортировки коллекции. Тишлер, куратор ботанического сада в Киле, поддерживавший дружеские отношения с Деренбергом, заверил его, что растения получат требуемые условия и уход. Вскоре после переезда должность куратора ботанического сада занял заместитель Тишлера. Обеспокоенный судьбой растении Швантез, однако, выяснил, что заменивший Деренберга Герман Якобсен «вкладывал в своё дело всю душу и энтузиазм».

Якобсен работал с растениями во многих богатейших поместьях Германии. Представителей пустынной флоры среди них было мало. Именно коллекция Динтера-Деренберга-Швантеза привила ему любовь к суккулентам. Помимо прочего Якобсена считали талантливым пианистом.

Герт Нель. Литопсы (1946 г.)

И все же вернёмся назад в Стеленбош. Герт Е. Нель познакомился и начал совместную работу с Марлотом, который и предложил ему организовать знаменитый сейчас университетский ботанический сад. Уроженец Южной Африки, он был одним из немногих компетентных профессиональных ботаников — исследователей. Это был человек объективного, аналитического мышления, поэтому не удивительно его поиски основных характеристик, необходимых для распознавания растений. Для консультаций он часто обращался к Луизе Болус, в частности, к ее труду «Lithops and Conophytum», в котором ею выделены два рода. Вообще в то время появилось множество неточных описаний, очень часто не соответствовавших действительности, без указаний мест распространения и родины растений. Нель много путешествовал по огромным засушливым районам Южной Африки — Карру и Намакваленд, которые он хорошо знал и любил. Он твердо убедился в том, что для распознования видов необходимо знать их естественную среду обитания, а также изучать растения в пределах этой среды. Он первым детально исследовал верхний наружный слой литопсов. Книга Неля (1946) с его классификацией родов явилась знаменательной вехой в истории изучения литопсов. Безвременная кончина ученого стала трагедией ботанического мира, т. к. вместе с Нелем ушло большинство накопленных им знаний. К счастью, основным владельцем его университетской коллекции стал Ганс Герре. Главной своей задачей Герре считал выращивание и коллекционирование как можно большего числа видов с целью уберечь их от «бульдозера» современности.

Hindrik Wijbrand de Boer

Немного позже на сцене появляется Гендрик Де Боэр, специализировавшийся на исследовании пищевых продуктов. Литопсы и конофитумы стали его хобби. Выйдя на пенсию в 1930 году, он уделил пристальное внимание изучению этих растений. Де Боэр задался целью иметь в своей коллекции все тогда известные виды литопсов (и это ему удалось). Система названий Де Боэра предшествовала принятой позже современными учеными классификации групп.

Прежде, чем расстаться с первооткрывателями и ранними коллекционерами из Южной Африки, мы должны вспомнить еще одно имя. Он не был ни исследователем, ни ботаником вообще, и все же его имя мы находим по меньшей мере в дюжине названий суккулентов различных родов. Это миссионер — пастор Г. Мейер, духовник Готтентотовой миссии в самом труднодоступном районе Южной Африки. Он предоставлял кров, воодушевлял, оказывал помощь всем, кто в ней нуждался, Его готтентоты показывали исследователям знакомые растения, делились сведениями о растениях, местности и предстоящей погоде. Его, несомненно, уважали и любили как цветок, распустившийся среди камней.

Такова была в первой половине столетия арена для битвы имен. После того, как Н. Э. Браун опубликовал в 1921 году пробный список видов из 12 наименований, четверо неутомимых исследователей составляли списки литопсов: Нель в 1933 г., Швантез и Якобсен в середине 50-х гг, Де Боэр в 1961 г.

После смерти Трибнера в 1957 году появились другие источники поставок, большинство из них были некоммерческими. Новые растительные материалы вывозили Гарри Холл, Ганс Херре, Рой Литтлвуд, Виктор Прингл, Гермес Кеннеди, Херки Хори и А.А. Рю. Большая часть поступлений попадала к Хиндрику де Буру (1885-1970), который собрал самую лучшую (еще до Коула) коллекцию в маленькой скромной оранжерее возле Грёнингена (Голландия). К огромному сожалению, от великолепной коллекции де Бура осталась самая малость, что является существенной потерей. Ведь многие годы он потратил на выведение, закрепление и размножение своих собственных культиваров. Цветные фотографии, сделанные Фирном для своего каталога, возможно, лучшее доказательство достижений де Бура, хотя многие из его растений были размножены Фирном, продолжившим работы по гибридизации и по «синтезированию» того или иного таксона.

Причем, нас поражает не то, что они отличались друг от друга, а то, что отличие в списках было столь незначительное. Стоит учесть и трудности, представляющие определенный риск в распознавании: недостатки средств связи, большие расстояния, преодолеваемые растениями по пути из Африки в Европу, да и сами люди, не отдающие себе отчёта в том, что смена времени года может изменить растение до неузнаваемости. Представители литопсов многообразны, к тому же они легко скрещиваются друг с другом, что вносит еще большую путаницу при определении названия того или иного растения. Список названий постепенно рос.

Pleiospilos nelii - "расколотый гранит"

Европейские коллекционеры недоумевали: растения присланные из Африки или выращенные в домашних условиях, совершенно не соответствовали их описаниям. Вот что думал по этому поводу Швантез: «одному и тому же виду необходимо два параллельных описания. Одно из них — описание образца, взятого из естественной среды, второе — выращенное в лишенной солнца северной Европе. Определение видов, выращенных в Европе, по описанию их диких собратьев безнадежно и приводит к путанице".
Каковы тогда основные факторы, способствующие распознаванию? Размер — ни в коей мере, так как он целиком зависит от условий выращивания и в значительно колеблется. Форма может быть продолговатой, конической или расходящейся, хотя этого еще мало. Расхождения варьируются в зависимости от количества света. Исключение составляют L. divergens и образцы с выпуклым — рудиментом их ранней стадии развития. Ассиметрию листьев можно так же рассматривать как постоянный фактор, неизменный при любых условиях выращивания.
Окраска цветка делит род пополам, у некоторых видов есть запах. Вплоть до 1946 года, когда Нель опубликовал свою книгу, не существовало никаких выводов из экспериментов и изучения семян, плодов и пыльцы. Возможно, с более совершенной техникой и оборудованием рано или поздно удастся получить положительные результаты опытов с этими важнейшими органами растении.
Осталась окраска самого растения. Что говорит об этом Нель? «Нельзя недооценивать значение окраски в определении видов. И все же некоторые авторы чересчур доверяют этому фактору».

Окраска может дважды ввести в заблуждение. Отличаются не только растения одного вида по целому ряду причин, но и сами люди — кто по цветоощущению, кто по словарному запасу, что легко проверить. Собравшейся группе людей надо показать ряд цветных открыток, при чем цвета должны быть гармоничными. У аудитории возникнут разные мнения в описании цветов. Одни видят цвет по-разному, другие по-разному его описывают. Следовательно, словесное описание растения в книге вызовет у читателей множество различных зрительных образов. Как говорил Нель: «язык человека слишком беден, чтобы точно описать все нежные оттенки».

Литопс прекрасный 'Commando'
(напоминает своей расцветкой камуфляж)

Итак, мы остались наедине с верхним наружным слоем растения. Швантез снова ставит перед нами языковую проблему: «довольно трудно выразить словами различие в характере поверхности листьев, описать выпуклые места и впадины, любой отличительный признак — так, чтобы исключить неверное понимание».

Вот что Нель считает основным в описании верхнего наружного слоя: его прозрачность или непрозрачность, бугорчатость или гладкость поверхности, прозрачные канальцы или узоры на поверхности (в зависимости от сухости растения), рисунок под прозрачной поверхностью, «окна» без рисунка, наличие или отсутствие серых и коричневых пятен, красных линий или пятен, чётко обозначенных границ наружного края, границ внутреннего края, треугольной формы соединения круглых и центральных полос. Разглядывать поверхность литопса при помощи линзы — очень увлекательное занятие, не говоря уже о распознавании. Интересно, можно ли с точки зрения ботаника считать уникальным то, что все отличительные признаки растения сконцентрированы в небольшой его части? В своей родовой системе из всех характеристик растения Нель отдает предпочтение верхнему наружному слою.

Литопс Доротеи (Lithops dorotheae)

Одинаково важно знать место происхождения, что в своё время отмечали Де Боэр, Брайан Ферн и совсем недавно, в 1973 г. профессор Десмонд Коул. Несмотря на все трудности, ранние исследователи были в состоянии сгруппировать растения. Десмонд Коул путешествуя по Африке досконально изучил путь следования Динтера, и действительно встретил целые колонии литопсов. Обширные территории он разделил на районы обитания и позже составил вполне приемлемую ботанически классификацию. За прошедшие 27 лет появилось шесть классификаций.

Сам Коул считает, что необходимы дальнейшие исследования, и что ещё слишком большую роль играют различные точки зрения. Дарвин сказал, что природе помешать нельзя, это в полной мере относится и к литопсам. Будем надеяться, что именно профессор Коул продолжит свои исследования, а не другой, способный свести их на ноль.

Литопс оптический (красная форма) - Lithops optica 'Rubra'

Кроме распознавания, имена интересны еще и с другой стороны. Покойный Ян Шурман много лет назад выступал с лекцией об учении Линнея в Квинслендском обществе. Он говорил, что само название должно информировать нас о растении. Название места обозначает условия естественной среды, климата, сезона и возможно почвы. Описательные названия тоже помогают в распознавании (хотя один и тот же описательный признак может относиться и к множеству других растений). Он слегка критиковал тот факт, что растениям дают имена людей. Я с этим не согласен. Если растение названо описательным термином, то очень скоро ваш интерес к нему иссякнет. Если же это имя человека, то наоборот, возникает притягательная линия связи растение - человек, еще больше подогревающая ваш интерес.

Некоторые имена общие другие специфические, третьи состоят из инициалов. Этикетки растении содержат в себе вопросы. Кто они? Чем занимались? Где жили? Фермеры, ботаники, жены, целые семьи, друзья? За стоящими на ваших полках растениями кроется целая плеяда интереснейших человеческих жизней.

Литопс бородавчатый (Lithops verruculosa)

Стоит упомянуть и о Нории Коул, являвшейся поставщиком семян литопсов в течение 25 лет. В подавляющем большинстве случаев материалом для культивирования были семена из капсул, высылаемых ею. Она отправляла в Европу тщательно отсортированные семена и капсулы и никогда не смешивала сомнительные или не подписанные семена разных видов. Материал Норин Коул позволил установить очень четкие стандарты, которые были недостижимы для любого другого вида суккулентов. Это позволило роду Lithops занять уникальную позицию полностью достоверного немонотипного рода (явное исключение — L. halebergensis Tisher). В целом, род был представлен как 400 колоний.

Литопс кеглевидный

Другим важным источником литопсов был Эрнст Фриц, наполовину немец, наполовину южноафриканец, чья внезапная смерть в 1986 году прервала многообещающие проекты в сфере растениеводства. Фриц был первоклассным садоводом и его растения имели особый вид. Он коллекционировал крупные растения, подсознательно отбирая те, которые бы соответствовали его эстетическим взглядам. Когда он начал работать с сеянцами, он и тут преуспел: его огромные экземпляры производили неизгладимое впечатление. Несмотря на то, что исходный материал был таким же, как и у Коула, растения, несомненно, были гораздо крупнее. Большая часть его семян попала к Кёресу, продавцу из Германии.

Lithops hookeri v. lutea C038

Второе поколение семян и растений, полученных в США и Англии из семян первого поколения от Коул, к сожалению, были отсортированы недостаточно тщательно и часть «материалов Коул» была смешана и перепутана. Та же участь постигла и семена Фрица. Номера иногда указывались неправильно, или два клона меняли местами, или они объединялись из-за опыления ветром близких по роду растений и безалаберной, дилетантской работы по сортировке. Дальнейшая работа с таким материалом породила еще больше проблем. Тогда было предложено присваивать номера только тем семенам и растениям, которые поступили от первоисточника. Так поступал Эд Стормс, известный владелец питомника в Тексане. Если он опылял L. hookeri var. lutea Cole 38, он писал на полученных семенах просто следующее: L. hookeri var. lutea, не указывая номера, даже несмотря на то, что в дальнейшем растения визуально полностью соответствовали Cole 38.

Lithops julii ssp. fulleri v. fulleri

Когда я готовился к лекции о растениях Мадагаскара, я часто встречал название Декари. Нeбольшой параграф содержал справку: Декари — чиновник французского правительства, всю свою жизнь собирал и классифицировал растения на Мадагаскаре. Любопытство моё еще более разгорелось, когда я узнал, что Декари, молодого и здорового юношу, послали в отдаленный уголок Французской империи во время ведения военных действии. Порой просто испытываешь личное удовлетворение, если знаешь происхождение названия.

Мне пришлось многое прочесть о Деренберге и Швантезе, но к своему удивлению, в списке литопсов имени Деренберга не обнаружил. Учитывая проделанную ими совместно работу, их долгие беседы, мне показалось это странным. Позже я узнал о происхождении имени L. jullii — «В честь моего покойного друга доктора Джулиуса Деренберга». Итак, справедливость восторжествовала.

Lithops Vallis-Mariae C282

Знакомство с людьми, чьи имена носят растения, с их жизнью, успехами и неудачами лишь обогатит наши знания о растении. В роде Lithops приходится сожалеть лишь о том, что первый литопс Хаворт назвал turbiniformis. Безусловно, его следовало бы назвать «burchellii» — именем человека, с которого и началась история этих растений.

Взято из «Cactus and Succulent Journal» т. 53, 1981 г., стр. 193-196
Джорджин Уэйклин-Кинг
Брисбен, Квинсленд, Австралия
Перевел с английского Потопаев А. В.
Кингисеппский городской клуб любителей кактусов «Колючка».

В среднем, на протяжении двух столетий каждые шесть лет находили новый вид литопсов, что составляет третью часть от среднего числа открытий конофитумов - большего и гораздо менее понятого рода. Приближаясь к точке-семилетнего-ожидания, мы вправе увидеть новый Литопс, хотя время «легких» открытий, как это было в 1900-1970 гг., уже прошло. В настоящее время лишь немногие собирают литопсы в дикой природе, и это неоправданно даже с ботанической точки зрения. В заново открытых местах произрастания просто необходимо выбирать несколько типовых образцов, а неизбежной частью некоторых научных работ является сбор растений в природе, хотя вместо этого экофизиологи теперь могут ежеминутно совать свои градусники в безмятежные растения в местах произрастания.

Lithops aucampiae subsp. euniceae var. fluminalis C 054

Сейчас ограничено количество разрешений на официальный сбор растений и усложнен процесс их получения по сравнению с прошлым. И к счастью, осведомленность, по крайней мере, минимальный уровень осведомленности по вопросам охраны и защиты растений от несанкционированного сбора сейчас достаточно высок. Но серьезным препятствием сбору растений в дикой природе, даже при наличии всех разрешений, научного обоснования и помощи местных жителей, является возникающее чувство того, что это жестоко по отношению к литопсам. Они так органично вписываются в свое окружение, так искусно, что любое вмешательство кажется насилием. Так что многие коллекционеры просто любуются ними,и, нередко, собрав немного семян, удаляются. Но это отнюдь не означает, что жизнь диких литопсов безмятежна. Даже если сборщики не трогают их, это делают козы и застройщики. Например, L. aucampiae subsp. euniceae var. fluminalis был погребен под асфальтом, различные участки, на которых до урбанизации рос L. lesliei, сейчас похожи на братские могилы, часть территории, которую занимал L. geyeri, была отведена под загон скота; и так далее.

Здесь мы сталкиваемся с один из самых сложных парадоксов: если раскрывать точные места произрастания тех или иных видов, блуждающие в поисках сборщики накинутся на них и выкопают все растения. С другой стороны, если скрыть эту информацию, растения могут погибнуть и об этом никто не узнает. Положения об охране растений распространяются на многие суккуленты, в том числе и на литопсы, но рынок собранных в природе растений очень мал, потому что сейчас легко можно купить крупные экземпляры, выращенные в теплицах.

L. geyeri

В целом наблюдается определенное изменение ситуации в лучшую сторону по сравнению с 1920-1950-ми годами. Хотелось бы также заметить, что литопсы сегодня не совсем «в моде». Им не хватает броской экстравагантности и новизны. По иронии судьбы наибольшей популярностью пользуются культивары, охота за которыми больше угрожает кошельку, чем местам произрастания.

Всего лишь несколько культиваров - «культурных разновидностей» - украшают коллекции литопсов. В большинстве случаев получение нового культивара направлено на закрепление появляющихся цветовых отклонений: зеленых мутаций у видов с коричневым телом, белых цветков вместо традиционных желтых. Эти «блеклые» задачи были успешно решены во многих случаях и у многих видов, но существуют другие, более «яркие» возможности - получение розовых или алых цветков, более сложных узоров, а также окраски тел, более яркой, чем у приторно-красного L. optica. Но сегодня лишь немногие селекционеры работают с палитрой красок.

Японские селекционеры вывели несколько необычных, очень красивого цвета, культиваров: L. salicola 'Bacchus' винного цвета, а также несколько гибридов очень крупных, просто невероятных размеров.

Как же ухаживать за литопсами?

Два мясистых, сросшихся между собой листа разделены расщелиной. Разнообразна и окраска этих небольших суккулентов. Верхняя сторона листьев пятнистая, от светло-бурой до оранжевой или фиолетовой. Пятна на поверхности листьев - это своеобразные окошки через которые засыпанное песком растение поглащает свет. Листьям «живых камней» может позавидовать любая модница – ей, отправляясь на пляж, нужно запастись различными кремами с УВ-фильтрами, а у литопсов он «встроенный». Листья в состоянии регулировать уровень потребления ультрафиолета и часть его просто отсеивают.

Встречаются они, как уже понятно, в засушливых районах и их листья – резервуар для хранения запасов влаги. Еще им помогает выжить длинный стержневой корень, но иногда и он не в состоянии добыть живительной влаги. Тогда надземные части растения отмирают, но с началом сезона дождей появляются вновь. И не просто появляются, а начинают цвести. Цветки, как и листья, могут быть разных цветов – лиловые, карминовые, кремовые. Чаще всего встречаются белые и желтые, напоминающие видом ромашку или календулу.

Растения зацветают в трехлетнем возрасте. Цветки, похожие на ромашки, обычно желтого или белого цвета, появляются из расщелины между листьями. Цветут литопсы с августа по октябрь, каждый цветок держится 5 - 10 дней и открывается в середине дня, так как в природе литопс растет на открытой местности, он хорошо переносит жару, перепады температуры и прямые солнечные лучи.

Обычно литопсы образуют целые заросли и плохо растут и почти не цветут, посаженные в отдельный горшок, поэтому растения одного возраста желательно содержать в общей плошке. "Живые камни" можно высаживать в сочетании с другими пустынными суккулентами. Необходимо сажать литопсы кучно, закрывая шейку землей. Нужно подобрать невысокий, около 7 см широкий горшок. На дне устроить хороший дренаж - 1,5 - 2 см.

Почву приготовить из стандартного грунта для комнатных растений и крупнозернистого песка, взятых в равных количествах. Или приготовить стандартную земляную смесь, состоящую из 2-х частей глинистой земли, 1 части крупнозернистого песка и одной части пемзы. Вариантов ее изменения немного и они включают в себя: добавление гранитной крошки или перлита; разные пропорции пемзы, песка и глины; размер пемзовых частиц (чем миниатюрнее растение, тем частицы мельче); добавление гумуса для сеянцев.

Когда размер молодых литопсов сравняется с горошиной, поверхность грунта в горшке аккуратно мульчируют мелкими камешками. Сверху субстрат также засыпать галькой или камушками. Пересаживать растения только в период весеннего роста, когда кожица лопается и появляются новые листья. При пересадке удалить боковую часть корней, они быстро восстановятся.

Излишняя влага губительна для литопса, но общая влажность воздуха полезна. Опрыскивайте растения так, чтобы капли не оседали на листьях. Как только появились бутоны, необходимо прекратить полив до появления цветков. Во время цветения поливать редко, с полным высыханием почвы между поливами. После цветения, с ноября, наступает период покоя, который длится до появления признаков роста весной. Зимовка литопсов должна быть абсолютно сухой, с низкой влажностью воздуха. А при первых следах плесени или мха на почве проводят обработку раствором марганцовки.

Литопсы размножаются только семенами. Перед посевом семена замочить на 3 - 6 часов, посеять и накрыть стеклом. Ежедневно опрыскивать и проветривать. При температуре +20-25 градусов всходы появятся через неделю.

"Живые камни", способные выживать в невообразимо сложных условиях пустыни, погибают в коллекциях даже опытных цветоводов. А причина этого - избыток воды. Кроме того, во время зимовки литопсы могут поражаться червецом, поэтому с началом роста обработайте растения защитными средствами. В борьбе с червецом очень поможет тысячелистник. Измельчите 100 грамм сухих листьев, цветков и корней тысячелистника и запарьте кипятком. Затем через 2 - 3 минуты долейте кипятком до получения объема 1 литра. Закройте крышкой или марлей и дайте настояться не менее 2 суток. Затем раствор процедите и полученным настоем опрыскивайте и изредка поливайте растение в течение месяца. Избавиться от червеца поможет кашица чеснока и мыла с добавлением воды, которой время от времени надо протирать листья.