Лебединая песня галерного флота

Битва при Лепанто, Г. Леттер,
Национальный морской музей, Гринвич/Лондон.

Ровно 445 лет назад, 7 октября 1571 года, произошло последнее в истории крупное и самое кровопролитное сражение галерных флотов - битва при Лепанто. В этом бою союзный флот Священной лиги нанес тяжёлое поражение флоту Османской империи. Существует несколько различных описаний этого сражения. Ниже изложена версия основанная на книгах Джона Норвича “История Венецианской республики” и Альфреда Штенцеля “История войны на море в ее важнейших проявлениях с точки зрения морской тактики”.

25 мая 1571 года в соборе Святого Петра в Риме был официально обнародован военный договор между Венецией, Испанией и Папской областью направленный против Османской империи. Стороны, подписавшие соглашение, должны были совместно предоставить 200 галер, 100 транспортных судов, 50 000 пеших солдат и 4500 кавалеристов, вместе с необходимой артиллерией и припасами. Эти силы требовалось собирать каждый год, не позднее апреля, для летней кампании, где бы они не понадобились. Каждую осень должны были проводиться совещания в Риме, чтобы определить планы на следующий год. Если Испания или Венеция подвергались нападению, то союзник должен был придти на помощь, и обе стороны обязывались применить всю свою мощь для защиты папских владений. Сражаться надлежало под знамёнами лиги; важные решения следовало принимать большинством голосов трём командующим генералам – это были Себастьяно Веньер от Венеции, Маркантонио Колонна с папской стороны и генерал-капитан объединённого флота, единокровный брат короля, дон Хуан Австрийский со стороны Испании.

Луиджи Муссини. "Шахматный турнир при дворе короля Испании"*, 1883.
Дон Хуан, большой любитель шахмат, изображён крайним справа.
*Первый в истории международный шахматный турнир,
состоявшийся в 1575 году в Мадриде по инициативе короля Филиппа II

Дон Хуан Австрийский был незаконнорожденным сыном Карла V от германской дамы по имени Барбара Бломберг. Двадцати шести лет от роду, необыкновенно красивый, прирождённый лидер, он уже отличился в прошлом году, подавив восстание мавров в Испании.

Хотя было слишком поздно соблюсти расписание, оговорённое в соглашении, союзники договорились, что лето 1571 года нельзя терять даром и что войска для кампании первого года соглашения следует собрать в Мессине как можно скорее. К августу все собрались, и дон Хуан составил порядок следования. Он сам, вместе с Веньери и Колонной, должен был находиться в центре, с шестьюдесятью четырьмя галерами. Правым флангом из пятидесяти четырёх галер командовал Джан Андреа Дориа; левое, из пятидесяти трёх галер, было под командованием венецианца Аугустино Барбариго. Кроме того, ешё были небольшой авангард из восьми галер и арьергард из шести, ими командовали соответственно дон Хуан де Кардона и маркиз Санта-Крус. Каждой группе придавались шесть галеасов. Галеоны и тяжёлые транспортные суда, которые, не имея вёсел, как галеры, были значительно менее манёвренны, образовывали отдельный конвой.

Турки к тому времени в большом количестве вошли в Адриатику; высадились в Корфу и Далмации, вызвав в Венеции растущий страх внезапного вторжения. Однако при приближении объединённого флота турки быстро отступили на свои базы; они не хотели оказаться запертыми в узком море в окружении врагов. Таким образом, 6 октября турки вышли из Лепанто (современный Навпакт в Патрасскрм заливе), чтобы встретить приближающихся христиан.

Два флота встретились на рассвете 7 октября, в миле или двух восточнее от мыса Скрофа, у входа в Патрасский залив. Галеоны ещё не прибыли, но дон Хуан был полон решимости сразу вступить в бой с врагом. Только слегка изменив боевой порядок – Барбариго и Дориа получили ещё по десять галер каждый, – он выстроил свои корабли и двинулся в атаку. Турки ждали его, их флот, почти равный по силам с флотом союзников, образовывал огромный полумесяц, который простирался от одного берега залива до другого.

Anonymous German broadsheet
Müezzinzade Ali Pasha, the Turkish commander
at the Battle of Lepanto., c. 1571
Victoria and Albert Museum

Адмирал Али-паша командовал центральной эскадрой из восьмидесяти семи галер; на правом фланге был Мехмет Саулак, правитель Александрии, с пятидесятью четырьмя галерами; и слева, напротив Дориа, располагались шестьдесят одна галера под командой Улуг Али.

Fernando Bertelli: Battle of Lepanto, (1572, Museo Storico Navale, Venice)

Было около половины одиннадцатого, когда сражение началось с северной стороны линии баталии, где левый фланг лиги, под командованием Барбариго вступил в бой с правым флангом турков, которым командовал Саулак. Битва была жестокой, флагман Барбариго был одновременно атакован пятью турецкими кораблями. Венецианский адмирал был ранен в глаз. Его племянник, Марко Контарини, взял командование на себя, но через пять минут он тоже погиб. Тем не менее схватка закончилась полной победой христиан, которые под предводительством Федерико Нани и Марка Кверини в конце концов сумели прижать весь турецкий правый фланг к берегу. Турки покинули свои корабли и попытались спастись бегством в близлежащих холмах, но венецианцы преследовали их и рубили прямо на бегу. Сайлак был взят в плен, но он уже был тяжело ранен и не прожил долго.

Battle of Lepanto
Andrea Vicentino, с. 1603

Теперь очаг битвы сместился в центр, где приблизительно в одиннадцать часов галеры дона Хуана, наступая в строю на одной линии, мощным одновременным натиском атаковали галеры Али-паши, и два флагмана целенаправленно двинулись друг на друга. Они встретились и столкнулись; с каждой стороны от них, вдоль строя, другие галеры повторили этот манёвр, одновременно наступая по направлению к центру, пока перестало быть видно море, и люди прыгали и карабкались с корабля на корабль, сражаясь врукопашную мечами, абордажными саблями и ятаганами. Дважды отряды Али-паши из четырехсот отборных янычар шли на абордаж “Реала”, флагмана дона Хуана; трижды испанцы атаковали турецкий флагман, последняя атака проходила под прикрытием плотного огня с галеры Колонны, который только что поджёг галеру Пертау-паши, заместителя Али. Во время этой третей атаки Али попало в лоб пушечное ядро. Не успел он упасть, как его голова была отрублена солдатом из Малаги, который насадил её на пику и размахивал ею, чтобы придать храбрости товарищам. Турецкий адмирал погиб, флагман был захвачен, и турки быстро лишились мужества. Большинство их кораблей было разрушено в свалке; те, кому удалось выбраться, развернулись и спаслись бегством.

Паоло Веронезе, „Алегория битви при Лепанто“, ок. 1573.
Галерея Академии, Венеция

В книге Альфреда Штенцеля указано, что первыми в центре ударили шесть венецианских галеасов, которые мощным артиллерийским огнём внесли смятение в ряды турков и прорвали их строй. Больше о них ничего не говориться, похоже, что турки даже не пытались их атаковать. Из-за высоких бортов галеас очень трудно взять на абордаж и практически невозможно захватить, учитывая размер команды.

Luca Cambiaso, Batall of Lepanto, Monastery of El Escorial

Тем временем на юге дела шли не так хорошо. С самого начала наступления Джан Андреа Дориа тревожила его позиция. Турецкий левый фланг под командованием Улук Али, который ему противостоял, был длиннее и сильнее – девяносто три корабля против шестидесяти четырёх – и, растянувшись в южном направлении, угрожал обойти левый фланг Дориа. Чтобы избежать этой опасности, генуэзец изменил курс в направлении юго-востока, результатом этого манёвра стал постоянно увеличивающийся разрыв между ним и доном Хуаном. Решение было откровенно неудачным. Улук Али увидел этот разрыв и немедленно изменил свои планы, повернув к северо-западу с целью прорвать строй христиан и напасть на них с тыла. Следуя этим курсом, он добрался до южной части эскадры дона Хуана, состоявшей из нескольких кораблей мальтийских рыцарей. Мальтийцы сражались доблестно, но против настолько превосходящего противника y них не было ни одного шанса, и они погибли все до последнего. Их флагман был взят на буксир, и Улук Али поднял захваченное знамя мальтийцев на своём корабле.

Знамя Священной лиги, использовавшееся в битве при Лепанто (1571)

К этому времени дон Хуан де Кардона, восемь галер которого находились в резерве, поспешил на помощь рыцарям. Когда он подошёл на него обрушились шестнадцать турецких галер. Последовала самая жестокая и кровавая схватка за весь день. Когда она закончилась, 450 из 500 солдат на галерах Кардоны были убиты или ранены, а сам Кардона был при смерти. На нескольких кораблях, как обнаружилось потом, остались только трупы. Тем временем другие турецкие корабли спешили спастись: второй резерв, которым командовал Санта-Крус и сам дон Хуан Австрийский шли на помощь. Улук Али не стал задерживаться дольше, приказал тринадцати из своих галер грести побыстрее и на полной скорости увёл их на северо-запад в направлении Санта-Мауры (современный Левкас) и Превезы. Оставшиеся галеры вырвались в другом направлении и вернулись в Лепанто.

Победители в битве при Лепанто в 1571 году:
Маркантонио Колонна, Дон Хуан Австрийский, Себастьяно Вениеро
(1575, Художественно-исторический музей, Вена)

Несмотря на смятение и ужасные потери, во многом ставшие результатом некомпетентности и трусости Джан Андреа Дориа (многие капитаны напрямую обвиняли его после битвы), битва при Лепанто стала ошеломляющей победой для христиан. Согласно оценкам они потеряли всего лишь 13 галер, уничтожив 113 турецких. Потери в живой силе составили не более 15 000 человек у христиан, турки предположительно потеряли вдвое больше, 8000 турецких солдат и моряков попали в плен. Было захвачено огромное количество трофеев, только на флагмане Али-паши обнаружилось 150 000 цехинов. Кроме того, были освобождены 15 000 христианских галерных рабов.

Поражение турецкого флота было полным, историки расходятся лишь в оценке потерь. Наиболее часто называются следующие цифры: турки потеряли 224 корабля, в том числе 117 было захвачено союзниками. На турецких кораблях было захвачено и освобождено 12 тыс. невольников. Не менее 10 тыс. гребцов-невольников (христиан, так как мусульман нельзя было держать в рабстве) погибли вместе с утонувшими кораблями. Погибли до 15 тыс. турецких солдат и матросов. О количестве пленных единого мнения нет. Называют цифры от 300 до 5 тыс. турок. Турецких пушек было захвачено 30.

Потери союзников были гораздо меньше. Дюпюи считает, что союзники потеряли 13 галер, 7566 человек были убиты и 8 тыс. ранены, хотя цифра эта может быть несколько занижена.

Хуан Луна. Битва при Лепанто (1887)

Мигель де Сервантес (фрагмент)

Среди раненых христиан на борту одной из галер под названием “Маркиза” был Мигель де Сервантес (по некоторым данным он командовал абордажной командой). Он был дважды ранен в грудь, третий выстрел навсегда изувечил его левую руку – “к большей славе правой”, как он писал. Сервантес описывал Лепанто как “величайшее событие, которому когда-либо были свидетелями прошлые или нынешние поколения, или поколения будущие могут надеяться увидеть”, и больше всего в своей жизни гордился своим участием в этом сражении. Возвращаясь домой морем, будущий автор «Дон Кихота» был схвачен пиратами и продан в рабство алжирскому паше. Его выкупили миссионеры только через 5 лет.

The Battle of Lepanto
Andries van Eertvelt 1622

Основные факторы, сыгравшие решающую роль в победе христиан.

1. Умелое управление флотом со стороны командующего, дона Хуана Австрийского.
2. Больший размер абордажной команды на галерах Лиги: 120-150 солдат против 30-40 у турков.
3. Солдаты Лиги в целом были лучше обучены и вооружены. Испанская пехота и немецкие ландскнехты в ближнем бою превосходили даже янычар – лучших солдат, которые были у турков. Христианские стрелки были поголовно вооружены аркебузами, тогда как турки главным образом использовали луки и арбалеты.
4. Более умелое использование артиллерии.

Несмотря на блестящую победу, в стратегическом плане сражение при Лепанто мало что изменило. Вместо решительных действий по закреплению своих позиций на море участники Священной лиги теряли время в бесплодных спорах по поводу дальнейших планов.

После победы флот союзников, который мог легко перехватить Улуга, ушедшего со своими 30-40 кораблями назад в Лепанто, вместо того, чтобы идти вперед, вернулся в гавань Петала; это было недалекое отступление, но оно явилось как бы преддверием дальнейших событий. Конечно, выгрузить на берег раненых и несколько оправиться после сражения было необходимо, но препятствий к дальнейшему наступлению не было никаких, так как никакого неприятеля на море уже не было.

Giorgio Vasari, The Battle of Lepanto, c. 1572
Apostolic Palace, Rome

Между тем, среди союзников, по-видимому, уже возникли споры из-за дележа добычи. Во всяком случае, на военном совете, созванном для обсуждения дальнейшего плана действий, мнения снова диаметрально разошлись. По мнению Дориа было уже слишком позднее время года, чтобы начинать новые операции, и потому он подал голос за то, чтобы заняться подысканием зимних квартир; Вениеро, с другой стороны, настаивал на необходимости завоевать Морею (конечно, в пользу Венеции); один дон-Хуан высказывался за энергичные действия на море, так как флот союзников уже завоевал себе господство - он хотел идти в Архипелаг, запереть Дарданеллы, отрезать подвоз припасов к Константинополю, а может быть и взять его штурмом, как сделал Дандоло в 1204 г. Но о таких решительных действиях не хотел и слышать приставленный к дон-Хуану Филиппом II старый испанский советник. Завоевывать Морею для Венеции дон-Хуан, впрочем, и сам нисколько не желал; в конце концов, было решено осадить незначительную крепость на Сан-Мавре (Левкадии), но и это предприятие было оставлено, когда среди союзнических войск начались болезни. Дело кончилось тем, что все разошлись по зимним квартирам - дон-Хуан и Колонна ушли через Корфу в Мессину.

Несмотря на болезненную поражение, Селим употребил все усилия на то, чтобы создать в течение зимы новый флот, что и выполнил с необыкновенной энергией и почти молниеносной скоростью. В 1572, через шесть месяцев после битвы, было построено более 150 галер и 8 галеасов, в общем ок. 250 кораблей, включая 8 крупнейших кораблей, когда-то ходили в Средиземном море. Селим назначил капуданом Улуга, который весной 1572 г. вышел в море с флотом, состоявшим более чем из 200 галер, чтобы снова возвратить себе господство в турецких водах.

El Greco, Папа Пий V, ок. 1600-1610

Предводители союзнической лиги в течение зимы много совещались относительно плана войны, но по-прежнему не могли придти к соглашению. Пий V, вместе с дон-Хуаном, хотели завоевать Константинополь и сделать дон-Хуана королем Мореи; венецианцы хотели завоевать Морею для себя; испанцы хотели действовать против Алжира. Намерение дон-Хуана завоевать для себя королевство сделало Филиппа II еще более подозрительным, вследствие чего он приказал ему оставаться в Сицилии, между тем как Колонна, в качестве командующего венецианским и папским флотами, состоявшими из 139 галер и 6 галеасов, в начале августа отправился в греческие воды отыскивать турок. Два раза он встретился с ними у берегов Мореи, но оба раза Улуг уклонился от боя, а так как он не был связан тихоходными галеасами, то мог решать по своему усмотрению вопрос, принимать или не принимать бой.

Uluç Ali

Колонна возвратился на Корфу и стал ожидать дон-Хуана, который, наконец, получил позволение покинуть Сицилию и в начале сентября пришел с 53 галерами в Корфу. 9 сентября весь громадный флот вышел в море против Улуга, одна половина флота которого стояла в Наваринской бухте, а другая - в Модоне (Метоне). Улуг, однако, не дал захватить себя врасплох и стянул все свои корабли в модонскую бухту, которая была прикрыта сильной береговой батареей. Союзники не решились атаковать его, и стали в Наварине ожидать его выхода, а так как хитрый Улуг не желал доставить им этого удовольствия, то могущественному флоту союзников снова пришлось, ничего не добившись, расходиться по домам на зимние стоянки. Таким образом Улуг достиг своей цели и освободил турецкие воды от неприятеля. В данном случае Улуг не прибег к прямому наступлению на врага, но расчетливо и обдуманно повел кампанию, правильно оценив и противника и обстановку, благодаря чему и, добился соответствующего успеха.

Sokollu Mehmet Paşa (1506-1579)

Венеция была недовольна способом ведения войны Испанией, и не без основания, так как союзники ни на шаг не подвигались вперед; турки были так же сильны на море, как и до Лепанто, а война, между тем, стоила громадных денег. К тому же Пий V, который был душой этой войны, умер, и тогда венецианская сеньория 7 марта 1573 года сочла за лучшее заключить с султаном сепаратный мир, причем, мир этот был заключен втайне от союзников. Согласно договору, венецианцы признали османскую власть над Кипром и другими отнятыми у венецианцев владениями, которая продолжалась в течение следующих трех столетий, кроме того венецианцы заплатили туркам 300000 дукатов контрибуции. Летом этого же года турки начали свои высадки на берегу Сицилии и в южной Италии. Великий визирь Селима, Мехмед Сокуллу, в беседе с венецианским послом Маркантонио Барбаро отметил, что триумф Священной лиги при Лепанто не принес длительной вреда Османской империи, однако захват турками Кипра в том же году было значительным достижением: "Я хотел бы, чтобы вы поняли разницу между вашей потерей и нашей. Забрав у вас Кипр, мы отрезали вам руку, нанеся же поражение нашему флоту, вы только сбрили нам бороду. Нельзя вырастить новую руку, что касается бороды - она вырастет снова, и даже гуще".

В будущем исход морских сражений стал решаться больше при помощи артиллерии, чем абордажа. Это, в свою очередь, означало применение больших по размеру и более тяжёлых кораблей, которые могли двигаться только под парусом. Битва при Лепанто была последним крупным морским сражением , в котором участвовали весельные галеры, таранившие друг друга. На смену им пришла эпоха бортовых залпов.

Краткая справка о типах кораблей участвовавших в сражении

Галера

Галера - легкое, узкое, быстроходное судно, около 47 метров длины, около 6 метров (5,85 м) ширины и 2,5 метра глубины внутри; осадка немного более метра. Древний таран у галеры выродился в длинный 6-7 метровый выступ, который, пожалуй, лучше назвать “клювом”, так как он был устроен не под ватерлинией и не на ней, а выше ее. Этот “клюв” не годился для тарана, так как при его помощи можно было нанести удар только в борт корабля, выше поверхности воды, или, при практиковавшемся в те времена наскакивании одного корабля на другой, нос против носа – можно было обломать этим клювом несколько весел или вывести из строя гребцов; поэтому пользоваться тараном совершенно перестали, несмотря на то, что в других отношениях тактика боя изменилась весьма мало. Кормовая часть галер поднималась выше штевня; общая длина от конца “клюва” до кормы доходила до 55 метров.

Число весел было по 25-23 на каждой стороне; длина их доходила до 12 метров (11,8) и более; на больших адмиральских галерах она доходила до 15 метров; для работы таким веслом одного человека было недостаточно, почему на каждом весле работало до пяти человек – крайние гребцы у внутреннего конца весла уже не имели возможности сидеть, а должны были ходить или бегать взад и вперед. На больших галерах было до 250 гребцов.

Гребцами были рабы или военнопленные, с которыми обращались как с рабами; позднее для этой цели употреблялись главным образом преступники, для чего и введено было наказание – ссылка на галеры. Чтобы обеспечить нужное число гребцов, судьям было предписано ссылать на галеры возможно большее число преступников; убийцы приговаривались к пожизненной работе на галерах, а для меньших преступлений и проступков, срок соответственно сокращался; в крайних случаях экипажи набирались принудительной вербовкой.

Рангоут галеры состоял из двух мачт, выдвинутых к передней части судна, с латинскими парусами; для управления служил руль. Вооружение галеры состояло из 3-5 орудий на носу, причем в середине стояло 36-фунтовое, затем два 8-фунтовых и два 4-фунтовых; кроме того были еще камнеметы для метания на небольшие расстояния камней весом в 30-80 футов. Артиллерия в те времена была еще очень несовершенна, поэтому во время сражения, как при атаке, так и при обороне, главная роль принадлежала солдатам, входившим в состав экипажа.

При малой эффективности метательного оружия флоты должны были во время сражения подступать вплотную друг к другу, вследствие чего, и за упразднением тарана, исход сражения решался большей частью абордажным боем. “Клюв”, имевший 6-7 метров длины, служил абордажным мостом. Поэтому численность, вооружение и храбрость солдат имели громадное значение.

Длинные, низкие, мелкосидящие и легкие галеры не могли противостоять свежей погоде даже в Средиземном море; поэтому плавание требовало большой осторожности. Оставаться на ночь в море считалось нежелательным; если этого нельзя было избежать, то суда ложились в дрейф, при чем нос по возможности облегчался переносом всех тяжестей на корму. Вообще же старались ограничиваться небольшими дневными переходами. Таким образом, радиус действия галер был очень мал, гораздо меньше, чем у афинских трирем.

Галеас

Venetian galleas at the Battle of Lepanto.
National Maritime Museum, Greenwich, London

Галеасы появились лишь в середине XVI века, когда артиллерия начала приобретать преобладающее значение. Первый галеас был построен венецианцами и к 1571 г. такие суда, были только у них. Длина галеасов достигала 57 метров, отношение длины к ширине 6:1. Галеасы были гораздо неповоротливее галер, двигались, большей частью, под парусами и только в бою шли на веслах. Весла, числом 30-50, длиной в 16 метров, на каждом из них работало по 5-8 человек, так что число гребцов доходило до 400. Кроме них на корабле было еще 200-300 матросов и солдат.

Рангоут состоял из трех мачт с латинскими парусами; для управления, кроме постоянного руля, служило еще по одному рулевому веслу с каждой стороны, как у трирем в древности; суда эти были очень валки, но, тем не менее, ходили под парусами гораздо лучше, чем галеры.

Вооружение было распределено на носу и на корме, при чем нос был вооружен сильнее. Самое сильное орудие, 50-80 фунтовое, стояло на носу. В позднейшие времена на галеасах ставилось до 10 тяжелых носовых орудий, в два яруса, и 8 кормовых; кроме того, по бортам, даже между гребцами, устанавливалось множество легких пушек, так что общее число орудий доходило до 72. Уже во времена Лепантского сражения, артиллерийское вооружение галеасов настолько превосходило вооружение галер, что командир каждого галеаса обязывался вести бой с пятью галерами. Флагманский корабль эскадры галеасов при Лепанто, “Сан Лоренцо” имел 50 орудий, из которых было четыре 60-фунтовых, шесть 9-фунтовых, десять 6-фунтовых и пятнадцать мелких орудий. Вес снарядов для всех орудий одного борта, т. е. так называемый вес бортового залпа, равнялся 370 фунтов. Экипаж “Сан Лоренцо” состоял почти из 700 человек: 130 матросов, 260 солдат и около 300 гребцов.

Tiziano Vecelli or Tiziano Vecellio, or Titian
Philip II offering the Infante don Fernando to the Heavens, c. 1573-1575
ALLEGORY OF THE BATTLE OF LEPANTO

Последствия

Крупнейшая морская битва XVI века, которая положила конец турецкому могуществу в Средиземноморском бассейне, была воспета Сервантесом. Во введении к «Назидательным новеллам» автор «Дон Кихота» писал о себе в третьем лице: «В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебуза у него была искалечена рука, и хотя увечье это кажется иным безобразием, в его глазах оно прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем…» Крупнейший испанский поэт того времени Фернандо де Эррера откликнулся на сражение восторженной «Песнью о победе при Лепанто»; множество других поэтов Испании и Италии прославляли победителей и прежде всего — дона Хуана Австрийского.

Победа при Лепанто во многих странах западной Европы тогда рассматривалась не просто как победа в обычном морском сражении, торжество Испании и Лиги над Турцией, но как и важнейшая победа христианства над исламом. Художник Тициан создал картину «Испания, пришедшия на помощь религии», на которой показан испанский король Филипп II как орудие неба, карающее неверных и еретиков.

Даже шотландский король Яков, сын Марии Стюарт, воспитанный в протестантизме, в детстве написал поэму в честь сражения и издал в 1591 г., чем вызвал конфликт с шотландским духовенством, возмущённым тем, что король, «подобно наёмному поэту», пишет поэму «в честь иностранного папистского бастарда».

Тициан. Испания приходит на помощь религии (ок. 1572—1575)

В память битвы в 1572 году римским папой Пием V введён католический праздник, который с 1573 года (уже при папе Григории XIII) получает название праздник Девы Марии - Царицы Розария.

Шахматы "Битва при Лепанто"

В XX веке Г. К. Честертон написал посвящённую битве балладу «Лепанто»

Бьет в Садах Солнца сто один фонтан,
Усмехается фонтанам Византийский Султан.
Смех его, знак радости, предвестник беды,
Колеблет черный лес, лес его бороды,
Изгибает полумесяцем кроваво-красный рот:
Срединным морем мира завладел султанским флот.
Белостенная Италия от страха чуть жива,
В Адриатике ждет гибель Веницейского Льва.
У монархов христианских Папа ради Христа
Молит войска для спасения Святого Креста:
Королева Англии глядится в зеркала,
На мессе раззевался неживой Валуа,
С вечерних островов испанских пушек гул далек.
И слышит смех Властителя весь Золотой Рог.

Глохнут барабаны, в горах дробясь, —
Здесь, в краю забытом, неувенчанный князь
Встал с сомнительного трона невеликой страны.
Встал последний рыцарь, снял доспех со стены.
Последний трубадур, певчих птиц опекун.
Который с песней шел на юг, когда весь мир был юн.
И вот немногочисленный бесстрашный народ
По горным тропам двинулся в Крестовый Поход
Пушки и гонги громят тишину —
Дон Хуан Австрийский идет на войну,
Стяги напряглись на ветру ночном
В мерцанье черно-пурпурном и тускло-золотом:
Факелов багрянец и литавров звон.
Фанфары, трубы, пушки, аркебузы, сам он,
Дон Хуан, смеющийся в колечки бороды,
Он бросил вызов королям в годину беды,
Горд и, словно флаг всех свободных, прям.
Любовь Испании,
Погибель Африки,
Отпрыск Австрии
Идет к морям!

Махмуд в раю ласкает вечно-юную жену
(Дон Хуан Австрийский идет на войну).
Над звездами вознесшийся Махмудов тюрбан
Из солнечных закатов соткал океан.
Восстал Махмуд, трепещет сад, цветной, как павлин,
Махмуд шагает меж дерев, он выше всех вершин,
Он кличет, и слетается крылатый легион,
Черный Азраил, Ариэль и Аммон,
Темный сонм небесных сил,
Тысяча очей и крыл,
Которых покорил
Царь Соломон.
Мчатся красные от красных предрассветных облачков,
Желтые из желтых пагод, от презрительных божков,
Зеленые встают из едкой зелени морской,
Где в потонувших небесах безглазых гадов рой,
Где волокнистые леса и зыбкие луга,
И от недуга в раковинах — жемчуга;
Вьются с гор сапфирным дымом, сквозь расселины ползут,
И в саду надзвездном духам повелел Махмуд:
— Истолките в ступах горы, где живет народ-монах,
И просейте в сита мести серебристо-алый прах,
Чтоб ни косточки святого там остаться не могло,
Ибо с Запада гяуры вновь несут нам зло.
На устах у мира наша Соломонова печать,
И о прошлом и позорном надлежит молчать,
Но в горах я слышу голос, точно грома раскат,
Этот голос нам мешал четыре века назад:
Он Кисмета не страшится и Судьбы не признает,
Это Ричард и Раймунд и Готфрид вновь у ворот;
Это тот, кто хохоча вступает в смертный бой, —
Раздавите его, иначе пропал наш покой! —
Бой барабанов и пенье фанфар:
Дон Хуан Австрийский, небесный дар,
Память Истории,
Молния Иберии,
Гордость Австрии,
Проходит Алькалар.

На Севере, где трудятся в волнах рыбаки
(Дон Хуан Австрийский ведет полки),
Где в сером море паруса горят при заре,
Где Михаил Архангел на высокой горе
Каменными крыльями, железным копьем,
Машет над Нормандией, объятой огнем, —
На Севере враждуют толкователи Книг,
И злобой осквернились око, длань и язык,
И христиане христиан лишают живота,
И христиане в буйстве ненавидят Христа
И ту Марию, коей бог грехи отпустил, —
Но Дон Хуан Австрийский презирает их пыл.
Дон Хуан шагает сквозь мрак и разброд.
Клич его несется на закат, на восход,
Дон Хуан кричит: — Ура!
Domino gloria! —
Дон Хуан узрел моря
И собственный флот.

Король Филипп сидит во мгле при Золотом Руне
(Дон Хуан Австрийский в морской голубизне),
Карлики во мгле мельтешат, веселя
Томящегося в бархатном удушье короля.
В руках его сосуд всех оттенков луны,
Тонкий и звенящий, наподобье струны,
Лицо его бледней, чем прокаженный грибок,
Чем выросший без света в подполье росток,
В сосуде его гибель всякой славе людской, —
Но Дон Хуан Австрийский вступает в бой.
По всей Италии слух пролетел,
Что Дон Хуан турок берет на прицел.
Пушки ревут: — Ура! —
Пушки гремят: — Ха-ха! —
Дон Хуан узрел врага
И начал обстрел.

Папа до рассвета, до вестей о войне
(Дон Хуан Австрийский в дыму и огне)
Бога в тайной верхней часовне посетил.
Откуда в тайное окошко мир мал и мил, —
И увидал, как в зеркале: из смутных зыбей
Встает кроваво-красный полумесяц кораблей.
Бросает тень погибели на крестоносный флот
И Льву святого Марка закрывает проход;
Над палубами смуглолицых шейхов дворцы.
Под палубами в узах умирают гребцы,
Христиане-пленники во мраке таком,
Как в копях под землей или на дне морском.
Несчетные рабы священных солнц и лун,
Как в дни, когда Египет фараонов был юн,
Как тот народ, что, гласа и надежды лишен.
Безвольно брел в гранитный Вавилонский полон;
И многие в аду подводном сходят с ума.
Ибо всюду вражьи лица и тюремная тьма,
И бог тебя оставил, и сам ты не свой —
(Но Дон Хуан Австрийский прорвал турецкий строй!)
Дон Хуан командует, и пушки палят,
Дон Хуан море залил кровью, как пират,
И волны крови рушат борта, и вослед
Волнам в трюмы хлещет полуденный свет.
И пленники слепнут от солнечных лучей,
Ошеломлены нежданной волей своей.
Vivat Hispania!
Domino gloria!
Дон Хуан разбил врага
И спас людей.

Сервантес тоже был рабом, но в битвах стал бойцом
(Дон Хуан увенчан лавровым венцом),
Сервантесу привиделось: в ламанчской стороне
Безумный рыцарь вечно едет на худом коне;
Сервантес, улыбаясь, опускает меч в ножны...
(Дон Хуан Австрийский возвращается с войны)

(русский перевод А. Сергеева), в которой дон Хуан Австрийский назван «последним рыцарем Европы».

Битва при Лепанто

1

Бей громче, гортатор,
день гнева настал!
Слышишь, пушек раскаты
эхом по граням скал!
В алых крестах Сант-Яго
белые паруса,
ярое золото стяга,
как на солнце коса.
Меч на скрижали истории
чертит символы вер,
нежную пену моря
взбили крылья галер...

2

Гроб, а крышка его - палуба,
цепи вместо крестов,
нам не видно ни флага алого,
ни косых парусов.
Где мы - этого нам не сказано,
неба не знают рабы,
видим только потные, грязные
спин костлявых горбы...
Бой впереди! Барабану вторит
с палубы гулкая медь...
Нашей кровью солоно море!
Свобода или смерть!

Сердцу - глоток огня полынного,
уголь солнца глазам...
Сохнут губы могильной глиною,
плесень по волосам.
Память клочком травы под копытами
плачет о мати-земле...
В пролом вода, плывут убитые,
словно мясо в котле!
Глотки сорваны, весла брошены,
ало плюется плеть!
Цепь на кулак, бей в крошево!
Свобода или смерть!

Рдеет крестом двойная рана,
милости не проси...
Горькую кровь отдай ятагану,
душу - Святой Руси...

3

Поднял, в кровавых брызгах,
черную сталь забрала
наш Дон Хуан Австрийский,
лучший из адмиралов.
Смотри, Мигель Сааведра,
парус объяло пламя!
Палуба звонким кедром
да не прогнется под нами!
Слезу отдай суховею,
юность - годам полона,
левую руку - Арею,
правую - Аполлону!
Вскинут над нами небо
хрупкие длани Оранты,
споют о нас те, кто не был
в этот день при Лепанто...
Громом распорот воздух,
плавятся розы ран...
Не отвернешь - поздно!
Мы идем на таран!
Блещет огнем крылатым
кровью крещеный металл!
Бей громче, гортатор,
день славы настал!

Брагин Никита 24.06.2007

Необходимое послесловие к этому стихотворению.
"В этот день пятнадцать тысяч невольников обрели долгожданную свободу" (Сервантес, "Дон Кихот"). Это галерные гребцы турецкого флота, христиане. Среди них было немало православных. Стоит вспомнить, что в том же году крымский хан Девлет-Гирей сжег Москву и вернулся в Крым, гоня перед собой караваны невольников... Вторая часть триптиха - бунт гребцов на турецкой галере; конечно, множество их гибнет.

В 1674 году венецианцам удалось вернуть себе Лепанто, но по условиям Карловицкого мира 1699 года они обменяли его на Морею...

Памятник Георгию Анемояннису на бастионе, при входе в гавань Навпакта.
Рядом памятник Сервантесу, участнику битвы при Лепанто

Памятная табличка в Навпакте, посвященная Битве при Лепанто