1 мая. Первый памятник революции

105 лет тому назад, 1 мая 1919 года, на Красной площади в Москве, на Лобном месте, где, по легенде, был казнён Степан Разин (на самом деле его четвертовали на Болотной площади, а с Лобного места 6 июня 1671 года оглашался приговор) был открыт памятник знаменитому мятежному атаману. Автором композиции стал Сергей Тимофеевич Конёнков, ещё до революции прозванный "русским Роденом". Художник рассказывал, что большие споры в процессе создания произведения вызвал вопрос — надо ли изображать в скульптурной группе пленную персидскую княжну, согласно преданию, брошенную атаманом в Волгу?

Конёнков у памятника «Степан Разин с ватагой», Красная площадь, 1919

«Я пошёл в Совет казачьих депутатов. Председателем там был Макаров — дельный парень, уважаемый среди казаков человек. Объяснил ему, в чём моя просьба: так, мол, и так, нужны мне твои донцы-молодцы, чтобы было с кого снимать обличье Разина и его ближайших друзей.
— А кто его ближайшие-то друзья? — хитровато сощурившись, спросил Макаров.
— Про то тебе и казакам лучше знать... — пошёл я ему навстречу.
— Верно. То память наша — донских казаков. А были в его челне, как про то деды сказывали, рулевой Ефимыч, Митрич Борода, есаул Васька Ус, Петруха Губанов, татарин Ахмет Иванович...
— Товарищ председатель Макаров, а как же ты княжну-царевну не вспомнил? — подал голос бородатый рослый воин.
— Тут-то Степан Тимофеевич и показал свой характер. Ради святого товарищества навек расстался с красавицей.
Макаров откомандировал в моё распоряжение полное отделение — десять казаков: и молодых, и почти безусых, и бородатых ветеранов. Между нами шёл долгий упрямый спор. Молодые говорили:
— Зачем Разина — революционного героя — в компании с бабой изображать?
На это им бородатые витязи Октябрьской революции повторяли свой тезис:
— Степан Тимофеевич сказал: «Ничего не пожалею ради дружбы казацкой, ради товарищества», так и поступил, а раздор-то был из-за бабы, этой самой персидской княжны.
Так в композиции «Степан Разин с ватагой» волею красных казаков-ветеранов оказалась персидская княжна».

Скульптурная группа "Разин с ватагой" в мастерской художника

По свидетельствам же современников, скульптор Сергей Конёнков сам не соглашался с ординарной фигурой Разина на пьедестале и настойчиво шел к образно-пластическому эквиваленту песенного Разина. Возможно, что именно в связи с этим, ни с какой стороны непричастная к «героям освободительного движения» злополучная персидская княжна была включена им в композицию, в которой, кстати, заняла едва ли не центральное место. Как пишет исследователь творчества скульптора Юрий Бычков в книге «Конёнков» гл. VIII «Песнь о Степане Разине», работу по созданию монумента скульптор начал в середине ноября 1918 года: «Размышления его носили эпический, былинный, песенный характер. На листах фанеры и картона в два цвета — синим и красным карандашами, он делал рисунки на разинскую тему, и всякий раз являлись на свет захватывающие воображение сказы о казацкой вольнице. Народные песни-сказы о Стеньке-Степане — «Из-за острова на стрежень», «Есть на Волге утес» — обретали в коненковской мастерской вторую жизнь. Начиналась зима, тяжелейшая голодная и холодная зима 1918/19 года. В мастерской стоял крещенский холод, так что работать с глиной не было физической возможности. Надо сказать, крестьянская сметливость Конёнкова (скульптор решил эскиз памятника исполнить в дереве) в этом случае спасла его от большого разочарования. У нескольких его товарищей, не успевших до зимних холодов перевести глиняные модели в гипс или вечные материалы, эскизы памятников растрескались и рассыпались к весне, так и не дойдя до «суда масс». Сохранился коненковский рисунок конца 1918 года, сделанный цветными карандашами на куске фанеры: Разинский челн; в центре — «брови черные нахмурил» атаман. Справа от него, вся сжавшись, «потупив очи, ни жива и ни мертва», — персидская княжна. Их фигуры, особенно Стеньки Разина, ярко раскрашенные, скульптурные уже в рисунке, «звучат» в полную силу. Разин здесь будто заглавный герой оперы, поющий фортиссимо арию-откровение. И лирическая партия княжны очевидна. Трагический этот дуэт тесным кольцом окружает хор разинских сподвижников. Они сидят за веслами и мечут гневливые взоры в сторону атамана и княжны. Над их головами светятся на сине-фиолетовом фоне выцарапанные на фанере слова песни: «Позади их слышен ропот: «Нас на бабу променял». Хор звучит у Конёнкова смягченно, затушеванно: в цветном тумане едва различимы бородатые лица в казацких шапках. Рисунок этот содержал зерно скульптурной композиции «Степан Разин с ватагою». Теперь он надумал отправиться за вдохновением, за натурой к донцам-молодцам, в казармы красных кавалеристов. В Моссовете дали адрес. В столице расквартирован донской казачий полк. «В самом деле, что Разин — один? — размышлял по дороге в полковой комитет, находившийся у Рогожской заставы, Конёнков. — Разин — вожак. Он с товарищами, с «ватагою», с полком, с соратниками, на народе. Так и в песне поется».

Работа заняла около двух лет и была завершена в 1919 году.

Конёнков. Два варианта головы Стеньки Разина.
Слева — хранится в Русском музее Санкт-Петербурга,
справа — в Третьяковской галерее

Фигура Разина

Из рассказа Конёнкова: «И Степан Тимофеевич, и его ближайшие сподвижники были вырублены из сосновых кряжей, а княжна отлита из цемента... Намечали на некоторое время установить скульптурную композицию на Красной площади для всенародного осмотра, а потом поместить в музей. Разин со своим окружением настолько увлёк меня, что я шаг за шагом уходил от монументальности к психологической многоплановости. В результате вышло то, что должно было выйти,— скульптурная композиция, рассчитанная на круговой обзор в музейном зале. И масштаб, и материал (дерево), и характер моделировки — всё для восприятия в интерьере. Но впервые москвичи увидели «Разина с ватагой» на лобном месте Красной площади в ясный тёплый день 1 мая 1919 года... Важно было напомнить массам о выдающихся народных борцах. Как и ожидали, открытие памятника Степану Разину вылилось в большое событие».

Митинг по случаю открытия памятника открыл сам Конёнков. Выступали вожди большевиков, донские, терские и оренбургские казаки. А потом появился глава Совнаркома. Конёнков: «Никогда не забыть мне, как шёл Владимир Ильич к лобному месту. Он был без пальто, в своём обычном костюме. Ликующая толпа, словно по мановению волшебной палочки, расступилась перед ним, образуя широкий коридор через всю площадь».

Ленин выступает на митинге по случаю
открытия памятника Степану Разину.
Эпоха до появления микрофонов — видно,
как оратору приходится напрягать голосовые связки.
Внизу — более полный вариант той же фотографии

Ленин произносит речь на Красной площади
на церемонии открытия памятника Степану Разину
 Москва, 1 мая 1919 года.

на фоне памятника Степану Разину. 1 мая 1919 г.

Картина Анатолия Кашкуревича «Ленин выступает на открытии памятника "Степан Разин с ватагой"».
Пример современного белогвардейского творчества. Даже сейчас событие 100-летней давности не оставляет булкохрустов равнодушными. Любопытно сопоставить с фотографиями. Видно, что автор многое нафантазировал — так, в действительности Ленин выступал не с трибуны.

Владимир Ильич, в частности, сказал:
— Сегодня мы празднуем, товарищи, 1-е Мая с пролетариями всего мира, жаждущими свержения капитала. Это Лобное место напоминает нам, сколько столетий мучились и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей... Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу. Много жертв принесли в борьбе с капиталом русские революционеры. Гибли лучшие люди пролетариата и крестьянства, борцы за свободу, но не за ту свободу, которую предлагает капитал, свободу с банками, с частными фабриками и заводами, со спекуляцией. Долой такую свободу, — нам нужна свобода действительная, возможная тогда, когда членами общества будут только работники. Много труда, много жертв надо будет положить за такую свободу. И мы сделаем всё для этой великой цели, для осуществления социализма. (Бурные аплодисменты.)

"Массы, притеснители, жертвы..." Но ни слова о Стеньке Разине... Вёшенское восстание донских казаков против большевистской власти полыхало уже полтора месяца. Вольнолюбивое казачество чем дальше, тем безоговорочнее расходилось с диктатурой. Но не отменять же открытие памятника, задуманного как символ революции и исполненного революционным скульптором Конёнковым. Где драка - туда и тянет Стеньку. Где драка - туда тянет и Ленина. Вот только май 1919 года неожиданно для Ильича столкнул их стенка на стенку - и героический донской казак Степан Разин, вошедший в народные легенды и песни, стал анонимным "представителем мятежного крестьянства". Политическая гибкость Владимира Ильича всегда поражала и соратников, и врагов. Но, может быть, никогда она не проявлялась так рельефно - нет, скульптурно! - как во время первомайского митинга на Красной площади, где в спину Ильичу смотрел не изваянный Конёнковым народный бунтарь, а смертельный антагонист - деникинец...

Скульптурная группа простояла на площади недолго, всего 25 дней. Затем «Разина с ватагой» перенесли в музей. Как вспоминал сам С.Конёнков, "эту скульптурную композицию из семи фигур через две недели перенесли в I Пролетарский музей, который находился в доме №24 по Большой Дмитровке...". Памятник был снят, и не только потому, что явно нарушал своим обликом цельность восприятия ансамбля Красной площади, но и потому, что не соответствовал основной задаче мемориального сооружения и не отвечал целям монументальной пропаганды, показывая крестьянского вождя не как историческую личность, но как героя народного эпоса, сказочный, былинный образ. Выполненные в дереве фигуры Разина, его товарищей и персидской княжны - геометризованные по формам, непропорциональные, грубо обработанные и аляповато раскрашенные, по стилю напоминают народную деревянную игрушку. Композиция включала вырезанные из дерева статую вождя Крестьянской войны, головы пяти разинских сподвижников и полулежащую фигуру персидской княжны, отлитую из цемента, которую, как поётся в известной песне, Стенька Разин бросил в «набежавшую волну».

"Не помню точно, в каком году на Лобном месте на Красной площади стоял в течение семи дней гениальный конёнковский Стенька. Не тот Разин, что сейчас рассироплен по музеям и почти уже потерял свою полихромность. Сейчас это скульптура, пускай замечательная, но всё же только скульптура. Но тогда на Лобном месте стояла деревянная раскрашенная, сверкавшая белками глаз фигура разбойника, а справа и слева – два бутафорских ящика, на их плоскостях были пёстро нарисованы фигуры приспешников, сверху на них были просто поставлены их страшные головы, а в ногах – гипсовая непотребная девка на подушках. Холодный ноябрьский день, в небе серые плоские мешки облаков, на них тлеет расписное буйство Василия Блаженного. Площадь огромна, тих запертый Кремль. Воздух будничный, обыденный, люд серый, обглоданный, безразличный. А Стенька несётся по этому миру, как по огромной реке, овеянный далью просторов и куражом сивушного перегара. Несколько любопытных заглядывают внутрь Лобного: “Ишь ты! Какие у новой власти причуды”. Старушка в кружевном, как из жести, чёрном платочке пальцы к подбородку прижала и шепчет: “А она-то, бедная, и не знает, и не ведает”. И кони, и люди, и старые вывески, и ржавые кровли, и мёртвые чёрные зевы лавчонок, и холодное, неведомо откуда свалившееся небо, и серый ужас несущихся по нему облаков, и весь этот мир, слегка под хмельком, всё это тоже он – Стенька". Книга-альбом «Руины старого дома», Москва, изд-во «Русский путь», 2009 г. (воспоминания художника В.В.Домогацкого)

Не смог понять, почувствовать замысел скульптора и Сергей Глаголь, писавший в это время монографию «Конёнков» и видевший «Разина с ватагой» как в мастерской, так и на Красной площади, где группа была установлена 1 мая 1919 года для суждения о ней народа. Глаголю показалось, что Конёнкова увлекла мысль просто создать картину, выражающую бесшабашную удаль и широкий размах, которые невольно связываются у каждого с представлением о вольнице, царившей некогда на волжском просторе, что он воплотил это свое представление в виде группы грубо высеченных из дерева и ярко раскрашенных условных фигур.

Каждый, кто видел коненковскую группу, не может не согласиться с известным художественным критиком, скульптором эпохи революции Борисом Николаевичем Терновцом, сказавшим: «Революция дала художнику тему Стеньки Разина, задуманного как групповой памятник для Лобного места на Красной площади. Произведение, несомненно, самое значительное и яркое из всего, что было создано в революционную эпоху, осталось неоцененным. Пусть группа проигрывала на Красной площади — в стенах мастерской и позже, в комнатах музея, она захватывает своей эпической мощью. Лица Разина и его товарищей дышат ширью Волги, жаждой приволья, разбоя и удали. Скованность поз, еле намеченные резцом складки одежды — дерево раскрашено в живопись, несет здесь функции скульптуры, — все дышит величавой простотой и красочностью, которой богата народная жизнь».

Рисунок В. Лебедева. Журнал «Новый Сатирикон». 1918 г. «Национальное заблуждение. В Москве решено поставить много памятников. Между прочим проектируется постановка памятника Карлу Марксу и Стеньке Разину.
Памятник Маркса: — Мы с Разиным, кажется, не похожи друг на друга, но как нас поразительно смешивает добрый русский народ...»

Вот, что писал искусствовед В. Н. Терновец об этой скульптурной группе: "Произведение, несомненно, самое значительное и яркое из всего, что было создано в революционную эпоху, осталось неоцененным. Пусть группа проигрывала на Красной площади - в стенах мастерской и позже, в комнатах музея, она захватывает своей эпической мощью. Лица Разина и его товарищей дышат ширью Волги, жаждой приволья, разбоя и удали. Скованность поз, еле намеченные резцом складки одежды - дерево раскрашено в живопись, несет здесь функции скульптуры, - все, - дышит величавой простотой и красочностью, которой богата народная жизнь".

Разумеется, среди либерально-белогвардейских кругов почитание разбойника, атамана голытьбы Степана Разина в красной России вызывало многочисленные насмешки. Культ Разина либералы противопоставляли пришедшему с Запада учению Маркса. Либеральный журнал «Новый Сатирикон» в 1918 году на карикатуре сопоставлял памятники Разину и Карлу Марксу. Маленький Маркс скромно притулился в тени огромного, самоуверенно подбоченившегося колосса Разина. Кстати, карикатура нарисована в типичном для начала ХХ века жанре рисования «уродов», который в 1910-е годы считался модным, передовым и наиболее современным. Потом эта манера рисования оказалась позабыта. Впрочем, памятникам Марксу* в РСФСР от либеральной прессы тоже доставалось. Газета «Чёртова перечница» летом 1918 года смеялась: «Поставлен памятник Карлу Марксу в Елабуге. Население приносит жертвы, мажет губы мёдом и поёт около памятника подблюдные песни». А по поводу намерения установить на советские деньги памятник Марксу на его могиле в Лондоне журнал «Новый Сатирикон» язвительно отмечал: «В этом проекте много здравого смысла и истинной любви к покойному. А именно: так как Марксу, по милости большевиков, придется еще не один раз перевернуться в гробу, то во избежание этого и ставится на могилу русский памятник. Придавят — не перевернёшься». Уже в 1921 году в одном из очерков известного сборника редактора журнала «Новый Сатирикон» Аркадия Тимофеевича Аверченко «Дюжина ножей в спину революции» иностранец со страхом, смешанным с любопытством, спрашивает у русского эмигранта: «Правда ли, что разбойнику Разину поставили на главной площади памятник?».

«Двое в ванне»

* В те первые постреволюционные годы закладка и открытие памятников героям, так или иначе причастным к делу освобождения трудящихся, едва не стали традицией. Так, на следующее 1 мая 1920 года, в день первого в истории всероссийского субботника, по инициативе Владимира Ильича была проведена торжественная закладка памятника Карлу Марксу на Театральной площади (тогда – Площади Свердлова). (Говорят, что на этом месте еще в 1918 году установили памятник Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу, из-за характерной формы прозванный в народе «двое в ванне».) Судьба у этого памятника тоже оказалась очень не простой. Ленин считал установку в столице памятника Карлу Марксу наиважнейшей задачей в рамках реализации программы монументальной пропаганды. Однако к реализации этого замысла не приступали долгие годы, хотя гранитный блок с высеченными словами: «Первый камень памятника великому вождю и учителю всемирного пролетариата Карлу Марксу» простоял здесь вплоть до начала 1960-х годов. Но памятник оказался хрупким и вскоре разрушился. Ленинский замысел решили воплотить в жизнь уже в годы правления страной Никиты Сергеевича Хрущева, для чего в 1957-м году объявили всесоюзный конкурс по разработке памятника Карлу Марксу. Победителем стала творческая мастерская под руководством Льва Кербеля, удостоенного за этот памятник Ленинской премии в 1962 году. Торжества по открытию монумента приурочили к проведению XXII съезда КПСС (29 октября 1961 года), делегаты, а также зарубежные гости которого и приняли участие в этом событии. «Несколько геологических экспедиций, отправившихся на поиски монолита, тщательнейшим образом обследовали все известные гранитные месторождения на Карельском перешейке, в Крыму, на Украине. Они искали, но безрезультатно, искали до тех пор, пока рабочие небольшого Кудашевского карьера на Украине, узнав о замысле скульптора, не сообщили, что у них, кажется, нужный камень добыть можно. И действительно, там оказался серый среднезернистый порфировидный гранит, который как нельзя лучше соответствовал авторскому замыслу. Но тут возникли новые трудности. Небольшой карьер, приспособленный к добыче малогабаритного камня, находится далеко от железной дороги. Добыча там механизирована слабо, и сколько-нибудь крупных каменных блоков там никогда не брали... Можно было бы написать интереснейшую повесть о том, как, соединившись в одну гигантскую упряжку, могучие разоруженные танки тащили этот камень прямо по полям на огромном стальном листе; как, проявив чудо изобретательности, железнодорожники бережно подняли его на специальную большегрузную платформу и как два паровоза общими усилиями тянули необыкновенный груз, перед которым всюду открывалась «зеленая улица»; как рабочие столицы тоже на уникальной автоплатформе провезли монолит по Москве, выбирая глухие улицы, чтобы не повредить подземных коммуникаций; как затем лучший такелажник столицы Иван Рой, тот самый Рой, который, умело сочетая древние и новейшие подъемные механизмы, умеет поднимать и передвигать даже фермы мостов, за несколько часов установил глыбу на фундамент; и как замечательные резчики по камню братья Носовы, Иночкин, Круглов, Медведев, Солодухин, Пилипер и другие члены бригады, работая от зари до зари, порой так и засыпая вместе со скульптором тут, возле памятника, в дощатой конторке, помогли ему за чрезвычайно короткий срок превратить гранитную глыбу в прекрасный памятник; как с энтузиазмом трудились на строительстве памятника рабочие строительного управления № 38 Главдормостстроя Иван Рубиков, Петр Романов» (Борис Полевой. У памятника Карлу Марксу. «Правда», 26 ноября 1961 г.). Конечно, этот «холодильник с бородой», как язвительно назвала его актриса Фаина Раневская, впервые увидев сей монумент напротив Большого театра, пострадал от вандализма в августе 1991 года. Его хотели убрать, но помешала масса монумента. Денег на демонтаж 160-тонного гранитного монолита тогда не нашли, а больше вопрос о сносе статуи не поднимался.

Рекламные афиши фильма «Степан Разин» (1939)

Сталин в 1931 году также коснулся исторической оценки «атамана голытьбы» в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом. Людвиг спросил: «Прошу Вас извинить меня, если я Вам задам вопрос, могущий Вам показаться странным. В Вашей биографии имеются моменты, так сказать, “разбойных” выступлений. Интересовались ли Вы личностью Степана Разина? Каково Ваше отношение к нему, как “идейному разбойнику”?» Под «моментами разбойных выступлений» подразумевались, конечно, «эксы» большевиков. На это Сталин не возразил ни единым словом, а вопрос Людвига вошёл в официальное собрание сочинений Сталина. Что же касается Разина, то Сталин ответил: «Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачёв и др. Мы видели в выступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетённых классов, стихийного восстания крестьянства против феодального гнёта. Для нас всегда представляло интерес изучение истории первых попыток подобных восстаний крестьянства. Но, конечно, какую-нибудь аналогию с большевиками тут нельзя проводить. Отдельные крестьянские восстания даже в том случае, если они не являются такими “разбойными” и неорганизованными, как у Степана Разина, ни к чему серьёзному не могут привести. Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели. Кроме того, говоря о Разине и Пугачёве, никогда не надо забывать, что они были царистами: они выступали против помещиков, но за “хорошего царя”. Ведь таков был их лозунг. Как видите, аналогия с большевиками никак не подходит».

5 июня 1972 г. неподалеку от мореходного училища им. Седова скульптурная группа "Степан Разин с ватагой" к тому времени уже год как покойного народного художника СССР С.Т.Конёнкова была установлена на набережной славного города Ростов-на-Дону. Практически сразу после установки её сбила баржа. Что смогли восстановили, но княжна отвалилась и ее не нашли. Пришлось по руководством архитектора Л.М.Лобана на местном заводе отливать из бетона новую. Остатки же деревяной скульптурной композиции хранятся частью в Русском музее, частью в музее Конёнкова. На протяжении многих лет (с 1923 по конец 1945) скульптор прожил в США, багополучно считая себя глубоко русским. В 1935 году администрация Принстонского университета заказала скульптору бюст учёного А. Эйнштейна. Великий физик с уважением относился к творчеству русского скульптора, но с ещё большим вниманием — к жене Конёнкова, Маргарите. Маргарита была также знакома с Р. Оппенгеймером, «отцом американской атомной бомбы». Жена скульптора была не только последней любовью "дедушки атомной бомбы", но и, как сейчас дипломатично принято выражаться, "агентом влияния", немало способствовавшей тому, чтобы атомная бомба появилась и у СССР...

Скульптурную группу в Ростове облюбовали и чайки:

Почитание революционера Степана Разина в РСФСР имело одно несколько неожиданное последствие. В 1922 году в его честь был назван... пивоваренный завод.

цифры "1795" выглядят особенно шикарно

Этот завод существует и поныне. С сентября 2009 завод им. Степана Разина перестал варить пиво и начал работать в качестве дистрибуционного центра группы Heineken, а пиво «Степан Разин», «Петровское», «Адмиралтейское» и «Специальное» стала варить петербургская «Пивоварня Хайнекен». Радоваться ли такой популяризации имени бунтовщика — вопрос, мягко говоря, спорный...